Деревянный каземат

…Вот «глюки» и прошли… – но мысль о том, сможет ли он создать нечто лучше, чем последняя работа или это, действительно, его «потолок», засела слишком глубоко и не давала расслабиться. Костя почувствовал, что должен взяться за новую вещь немедленно, иначе не сможет, ни есть, ни пить, ни спать. Посмотрел на часы, но не успел удивиться незаметно пролетевшему времени, так как в двери повернулся ключ.

– Константин! – эхом прокатилось по галерее, – не заснул?

– Нет, – Костя вышел из зала.

– О! – удивился охранник, – ты, прям, взбодрился. Представляешь, не знаю уж, что случилось, но все, даже круглосуточные точки закрыты, но кто ищет… Держи, – он протянул две красные банки «Охоты».

– Спасибо, – Костя поставил их на стол, – оставь себе.

– В смысле? – брови охранника поползли на лоб.

– Я пока сидел тут… – он понял, что не сможет объяснить случившееся, – это творческий порыв называется.

– Странный вы народ, художники. А зачем я бегал?

– Как зачем? С работы выйдешь, и сразу на халяву пивка хлебнешь. Мечта!..

– Дело хозяйское, – спорить охранник не стал, так как перспектива его вполне устраивала.

– Вызови такси, – попросил Костя, – а картину, которая стоит в подсобке, повесь на мою стену.

– Без проблем, – охранник снял трубку, а Костя с ужасом представил чистый холст, на котором сами собой возникают уродливые фигуры, смешные и убогие…

* * *

Аревик показалось, что сон не заставил себя долго ждать. Она ощутила безмятежную легкость, которую просто невозможно испытать наяву. Ведь даже если у тебя нет никаких проблем, ты их выдумываешь, чтоб оправдать собственное существование, а теперь само существование являлось высшим смыслом. Аревик чувствовала себя воспарившей, увлекаемой ласковым движением эфира по бесконечному сверкающему тоннелю. …Здорово!.. – Аревик рассмеялась так весело, как… да нет, и в детстве она не помнила такого замечательного состояния.

Однако счастливый полет продолжался недолго. Словно рогатка, способная растянуться лишь до определенного предела, время выстрелило, но, видимо, чуть-чуть промахнулось, потому что вместо тускнеющего вечера в огромные окна светило утреннее солнце. На полной скорости Аревик впечаталась в стену; покрутила головой, но не нашла ничего, способного отразить ее странное состояние. Впрочем, это не страшно – она и так знает, как выглядит. Только куда она попала в полете своей фантазии? Попыталась сделать шаг, но не смогла; и мало того, опустив голову, не увидела своего тела.

…Дурацкий сон, – расстроилась Аревик, – я что, всего лишь превратилась в портрет, и должна теперь висеть на стенке?..

– Ну, отчего же? – вдруг услышала она женский голос.

Удивленно скосила глаза вправо и увидела девушку с большими ясными глазами и легкими, будто наполненное солнцем облако, рыжеватыми волосами. Девушка улыбалась, чуть склонив голову на бок. Ироничный взгляд наблюдал за Аревик, и разговаривала она, видимо, тоже с ней.

– Ты красивая, – сказала девушка, – я рада за тебя. Знаешь, в последнее время видишь так мало приятных лиц – в основном, являются какие-то сюрреалистические уроды. Иди сюда.

– Как? – Аревик вспомнила, что не смогла найти свои ноги.

– Какая ты еще глупая, – засмеялась девушка, – но ничего не бойся – когда-то и я была такой же. Ой!.. – она сделала испуганное лицо, – как же давно это было!..

Девушка протянула руку, и Аревик почувствовала знакомый аромат – аромат ее прошлых снов; аромат из разбитого флакона; аромат сказочный мечты…

– Что это? – спросила она, смешно принюхиваясь.

– Мои духи. Они тебе нравятся?

– Да, очень… – впервые в жизни Аревик была счастлива, и согласилась бы отдать все, чтоб только этот сон продолжался вечно. А еще она б хотела продолжить разговор, но не могла сообразить, о чем бы еще спросить добрую незнакомку.

– А меня ты совсем не замечаешь? Что ж все помешались на ней? Сокровище какое… – раздался сверху мужской голос, от которого окутавшая Аревик благость спа́ла, как мягкие одежды – ее, вроде, тянули обратно в опостылевший мир.

Девушка удивленно вскинула голову. Аревик попыталась сделать то же самое, чтоб увидеть разрушителя мечты, но взгляд мог лишь блуждать по залу – ни оглянуться, ни увидеть происходящее над или под ней, не получалось. Поэтому она испуганно затаилась, ожидая, что последует дальше.

– Господи, а ты-то кто? – заинтересовалась девушка, – похоже, ты из «нового» поколения? Видок у тебя, братец!

– Я из «старого» поколения, – ответил голос обиженно, – но мое человеческое лицо уничтожили полвека назад. Сейчас я добыл новое, но, уж какое получилось… вроде, дух какой-то…

– Тогда ты молодец, – девушка одобрительно кивнула, – обрести лицо заново удается немногим. Если ты из «старого» поколения, может, мы еще и знакомы? Я знаю почти всех, кто появился после 1625 года.

– О, как! – голос явно развеселился, – значит, я на целых два года старше тебя. Если ты скажешь, что мы вышли из одной мастерской… не знаю… я, наверное, свалюсь со стены.