Деревянные пятачки

Его отвлек от размышлений техник Соколов. Он закончил работу и просил новую.

«Береговой вариант еще существует, — удивленно подумал Вагин. — Покойник, оказывается, жив! Какая чепуха!» И тут же откуда-то из тайников мозга выскочила мысль: «Почему бы теперь не сказать Ливанову о пойменном варианте? Прийти и сказать перед отъездом. Это будет благородно...»

А, вот что его томит! Удар направлен против Ливанова. Не только против Покрасова, но и против Ливанова... Ну и что ж? Так и было задумано.

— Борис Николаевич, я жду, — напомнил о себе техник.

— Возьмите береговой вариант на контрольную проверку у Нины Павловны, — ответил Вагин и усмехнулся, подумав о том, каким бесцельным трудом он занимает людей.

«Выступить против Ливанова, — продолжал размышлять Вагин, — против Ливанова! Покрасова, конечно, снимут. Бухарева лишат экспедиции. Но Ливанову могут дать нагоняй и оставить. С Ливановым считаются в главке. И если Ливанов останется, тогда он съест его, Вагина...»

В комнате, придавленной низким потолком, было душно. Вагин открыл окно. Приложил ко лбу платок.

Другой разговор, если бы его, Вагина, перевели в Москву, в главк, или приказом министра зачислили на должность главного инженера конторы вместо Покрасова. Но ведь министр может и не вмешаться. На это существует главк. И там Морозов. Ливанов когда-то с ним вместе учился в институте...

Все эти мысли с такой силой хлынули на Вагина, что он почувствовал себя несчастным. Только теперь ему со всей очевидностью стало ясно, на какое рискованное дело он решился.

Блуждающим взглядом Вагин оглядел всех сотрудников. Как хорошо было бы хоть с кем-нибудь посоветоваться! Но нет такого человека. Здесь, в конторе, нет. Тут ему каждый скажет: «Зачем же вы держали в тайне пойменный вариант?» И начнется опять та старая история, какая была десять лет назад. Каждый подумает о нем с чувством неприязни. Он рискует потерять то, что с таким трудом достигнуто за эти годы. Если же молчать усердно еще несколько лет и покорно работать, то вполне возможно, что он станет начальником группы, а там — кто знает! — может, сменит и Покрасова... Нет, Ливанова нельзя трогать!

Целый час обеденного перерыва Вагин провел на Садовой. Он ходил, не замечая людей, и все думал, как лучше поступить: сказать или смолчать? Ах, если бы он знал, чем может кончиться его поездка, как тогда было бы легко решить этот сложный вопрос!

Так и не приняв твердого решения, он вернулся в контору. Там его ожидала Катюша, Оказывается, Ливанов уехал, но перед отъездом просил узнать: заехать ли ему за Вагиным, чтобы подвезти к вокзалу, или Борис Николаевич один приедет?

— Но ведь его же нет? — сказал Вагин.

— Я ему по телефону позвоню, — сказала Катюша.

— Ах да... по телефону. — Вагин не знал, что отвечать. — Скажите ему, что я сам приеду.

Это было уже отступление. Согласиться — значило ехать в Москву. Теперь, добираясь до вокзала один, он оставлял за собой право выбора.

Катюша осуждающе посмотрела на Вагина. Ее взгляд говорил: «И чего вы из себя корчите? Ливанов такой милый. Он даже готов за вами заехать, а вы ломаетесь».

Но Вагину было не до ее взгляда. Узнав, что Ливанов и Покрасов уехали домой, он счел возможным и самому уйти с работы. Собрав бумаги в портфель, он быстро прошел комнату.

— Вы уезжаете? — спросила Нина Павловна, переставая крутить ручку арифмометра.

— А что? В чем дело? — резко повернулся к ней Вагин.

— Желаю вам счастливого пути, — улыбнулась Нина Павловна. Она единственная в его группе относилась к нему ласково.

— Благодарю. — Вагин несколько раз дернул головой и вышел.

День стоял солнечный. Со стороны Невы дул легкий прохладный ветер. Вагин пересек Садовую и, полузакрыв глаза от усталости и терзаний, пошел к Невскому. У ресторана «Метрополь» он неожиданно остановился, чуть не столкнувшись с группой изыскателей.

Громко разговаривая, не боясь привлечь к себе внимание, они выходили из ресторана.

«В рабочее время», — насторожился Вагин, но тут же вспомнил, что они уезжают в новую экспедицию. Здесь было несколько начальников партий, старших инженеров и техников. Увидав Вагина, они тоже остановились.

— А что, сознайтесь, пришлось вам поломать голову над нашим береговым? — спросил начальник партии, седой и голубоглазый.

— Да. Пришлось, — сдержанно ответил Вагин, и вдруг ему страстно захотелось испортить праздничное настроение этому голубоглазому человеку, и он не удержался, сказал: — Но если бы не ваш береговой вариант, то вряд ли родился бы пойменный! — Несколько секунд он с удовольствием смотрел на растерянное лицо начальника партии, потом поклонился и зашагал дальше.

Пройдя немного, он уже раскаялся: кой черт дернул его за язык сказать о пойменном? Что за мальчишество?

Домой Вагин пришел совершенно расстроенный. Бросил портфель и начал беспокойно ходить из угла в угол.

— Что с тобой? — спросила жена.

Он посмотрел на нее, жалко улыбнулся и сел.

— Я, наверное, не поеду...

— Что-нибудь случилось?

— Пока ничего... Но могло. — И он рассказал ей о своих терзаниях и сомнениях.