Деревянные пятачки

Видно, он был робковат в любовных делах, этот полковник в отставке, потому что такая двойная жизнь стала ему стоить здоровья, — он стал раздражителен, потерял сон, вздрагивал каждый раз, как только жена обращалась к нему, исхудал. Все это кончилось тем, что жена увезла его в Ленинград в Военно-медицинскую академию. Там внимательно исследовали его и направили на лечение на юг, в санаторий. И полковник в отставке уехал на юг. В то время как Рая продолжала разносить почту и в дождь, и в ветер, и в снег, и в мороз. Сначала бегала легко, потом все грузнее стало ей ходить из-за живота, и когда весной Николай Семенович приехал на дачу, то у Раи к этому времени уже был от него мальчик, которого она назвала Костей, в честь своего отца, погибшего давно-давно, на гражданской войне, когда ей было всего пять месяцев от роду.

Николай Семенович опасался, что Рая при встрече с ним попытается возобновить близкие отношения, но Рая только посмотрела на него, да и то мельком, даже не показав и вида, что когда-то была близка с ним, и даже намеком не обмолвилась о том, что у нее от него ребенок. В милостыне она никогда не нуждалась, и если винила кого за случившееся, то только себя. Трудно ли ей было? Трудно. Зарплата невелика, пенсия на старшего за погибшего отца тоже, не ахти, ну а пособие от государства на «незаконников» считай и не в счет. Хорошо помогал огород — картошка. Да, ее всегда было вдосталь на столе. И если говорить, на чем выросли ребята, то надо прямо сказать: только на картошке да на хлебе. Что всегда радовало, так это дешевый хлеб. Правда, была еще и коза. Так что было чем сдобрить картошку.

Любопытно, полковник в отставке прожил еще десять лет и в течение этих лет не раз видел мальчугана с круглой головой, плотно сидящей на короткой шее, но ему и в голову не приходило, что это его сын, вылитая копия его самого. Конечно, скажи ему об этом Рая, вполне возможно, что и помогал бы ей растить своего отпрыска, но Рая не сказала, и Костя пробегал мимо отца, так же не обращая никакого внимания на полковника в отставке, как и полковник в отставке на обращал внимания на пробегавшего мимо него мальчугана.

После того как появился на свет Костя, Рая три года была самой примерной матерью. Сама не поест, ребятам отдаст, шила, перешивала, подгоняла им одежонку, и не беда, если Костя ходил в Танюшкиных платьях. Не брезговала, если соседки отдавали обноски от своих, лишь бы от здоровых. Волосы чесала от бани до бани — не до этого ей было, а под косынкой кто увидит. По вечерам, набегавшись, любила сидеть с ребятами и слушать, как Ванюшка читает, и чинить что из ребячьей одежды. Младшие — Танюшка, тогда ей шел шестой год, а Косте четвертый — жались к матери и тоже слушали, что читал старший брат, не отрывая от него широко раскрытых глаз, потому что Ванюшка всегда выбирал такую книжку, чтобы и страшно было и хорошо кончалось. В самых страшных местах он чуть ли не кричал каждое слово, так что матери приходилось даже осаживать его.

— А я и в классе, маманя, всех громче отвечаю. Учительница Павла Николаевна другой раз даже уши затыкает, — говорил он, гордясь тем, что умеет так здорово читать.

И казалось Рае, что жизнь пойдет так и дальше и никогда уже не свернет на любовную стежку, но снова пришла шальная весна, и снова Рая не идет, а летит, и улыбается на все стороны, и глаза сверкают так, что мужики невольно оглядываются на нее, а она вся подтянутая, стройная, и ноги, хоть рисуй, постукивают одна о другую упругими икрами, и никому даже в голову не придет дать ей ее года, да и при чем тут года, если женщина в самом весеннем состоянии, в самом том качестве, когда только любить и любить!

— Здравствуйте, Хажак Месрепович! Газетку вам и письмо.

Хажак Месрепович горбонос, волосат и приветлив. Глаза у него будто созревшие сливы. Давно он мечтает вернуться на родину в Армению, но все дела, дела, а тут еще с дачей завяз, не надо бы ее строить, а вот построил и теперь бог знает когда выберется на родину, да и выберется ли. Женился на русской, детьми обзавелся, теперь уже внуками, трудно оторваться, трудно. И поэтому приходится находить маленькие радости там, где живешь.

И вот вам, пожалуйста, готова маленькая радость. Удивительно, он не раз видел эту женщину-почтальоншу, но никогда не думал, что она так приятна. И какие глаза! В них столько жизнерадостного блеска! Удивительно приятна!

— Здравствуйте, здравствуйте... — и, чего никогда не делал, подал ей руку. И посмотрел в глаза. И улыбнулся. — Письмо? От кого же письмо? — он говорит без всякого акцента, и, если бы не жгучая южная внешность, ни за что бы Рая не подумала, что он не русский.

— Наверно, от родных, — предполагает Рая. Что-то ее удерживает возле этого человека, и она стоит у калитки. И смешинки полощутся в ее посиневших от весны глазах, и губы, слегка подкрашенные, еще тугие, раздаются в улыбке и обнажают белые, ровные зубы.