Деревянные кресты

— Эй, курочки. Мы пришли спть вамъ псенку. Откройте же. У насъ есть деньги. Мы угощаемъ шампанскимъ.

Перебирая струны воображаемой мандолины, Сюльфаръ заплъ серенаду подъ освщенными окнами:

Если я пою подъ твоимъ окномъ,
Какъ галантный трубадуръ.

Другой все сильне ритмично барабанилъ въ дверь, крича: „Хозяйка! Хозяйка!“, а Брукъ царапалъ себ руки, стараясь вскарабкаться по стн до закрытыхъ ставень.

А дверь все не открывали. Тогда мы вс хоромъ начали пть.

Если хочешь меня осчастливить,
Маргарита! Маргарита!
Если хочешь…

Эти женщины, вроятно, любили музыку. Дверь раскрылась на этотъ разъ настежь.

— А! — крикнула вся наша банда.

— Это было похоже на привтственный крикъ во время фейерверка, когда взлетаетъ первая ракета. И мы ринулись.

Красавица-брюнетка стояла въ глубин входа, держа высоко лампу, чтобы освтить намъ дорогу. Вс хотли войти вмст и, смясь, давили другъ друга.

Ворвавшись первымъ, Сюльфаръ уже протягивалъ жадно руки. Женщина оттолкнула его.

— Вы пришли развлечься, — сказала она жесткимъ голосомъ, который поразилъ меня. — Вы хотите посмотрть?… Вотъ вамъ, это красиво, это стоитъ посмотрть…

И она рзко толкнула дверь.

Въ большой холодной и пустой комнат у маленькой желзной кровати стояла свча. Въ кровати лежалъ ребенокъ, весь блый, со скрещенными на груди худыми руками. Пальмовая втка лежала въ блюд съ водой. Въ ужас, не произнося ни слова, мы отхлынули назадъ.

Въ этой мстности существуетъ обычай прикрплять букетъ къ дверямъ дома, гд умеръ ребенокъ.

XIV СЛОВА ЛЮБВИ

Дождь хлесталъ по грязи и по людямъ. Его не видно было, но было слышно, какъ струи его шлепали по сырой земл и по вымокшимъ шинелямъ.

Была темная ночь, безъ неба, безъ горизонта, не видно было ни зги, и послднія команды, пришедшія за пищей, выходя изъ окопа, оріентировались только по звуку голосовъ. Люди продвигались впередъ, прищуривъ глаза, съ захолодвшими щеками. Втеръ свистлъ имъ въ уши, буйный втеръ, которому нечего было раскачивать на своемъ пути — не было ни деревьевъ, ни строеній.

Вокругъ походныхъ кухонь столпились посланные изъ отдленій. Солдаты укрывались подъ повозками, какъ нищіе подъ навсомъ. Стоявшіе въ первой очереди толкались, протягивая кастрюлю или котелокъ. Дождь попадалъ струями въ большой кухонный котелъ, и солдатъ послдняго отдленія, топтавшійся въ луж, ворчалъ, подталкивая другихъ:

— Теперь уже получишь не рагу, а настоящій супъ.

Сюльфаръ долго слдилъ за раздачей, держа на плеч связку вымокшихъ и липкихъ хлбовъ, затмъ онъ вышелъ изъ очереди.

— Возьми письма, Демаши. Я иду за виномъ.

Письма — только ради нихъ и пришелъ сюда Жильберъ. Онъ вызвался идти за пищей — четыре часа ходьбы туда и обратно по липкой грязи узкихъ переходовъ — чтобы наврняка получить письмо отъ Сюзи, самому порыться въ куч писемъ у фурьера; пять дней, какъ онъ ничего не получалъ отъ нея, пять ночей онъ, стоя у амбразуры, злился на завдующаго обозомъ, на фурьера, на кашеваровъ, на всхъ, кто, вроятно, крадетъ его письма. Сегодня вечеромъ, не будучи въ силахъ ждать больше, онъ вызвался идти за пищей.

Нсколько разъ онъ останавливалъ фурьера, который бгалъ отъ бочки къ повозкамъ, слдя за кашеварами.

— Есть письма для меня?

Но у фурьера не было свободнаго времени.

Наконецъ, когда кончилась раздача вина, онъ укрылся въ повозк и вытащилъ изъ сумки письма, перевязанныя пачками по отдленіямъ. Тотчасъ вс тни, разсянныя въ темнот, выплыли и столпились.

— За письмами! За письмами!..

Около повозки образовался тсный говорливый кругъ, бывшіе въ первыхъ рядахъ присли на корточки, нкоторые забрались между колесами. Хотлось быть поближе, чтобы лучше слышать. Это была самая лучшая порція изъ всей раздачи, предстояло получить крупицу счастья на двадцать четыре часа.

При свт карманнаго электрическаго фонаря, который кто-то прикрывалъ фуражкой, фурьеръ плохо разбиралъ надписи. Слушали съ протянутыми руками и настороженными сердцами.

— Здсь… здсь.

Каждый, получивъ пачку писемъ для своего отдленія, тотчасъ быстро отыскивалъ мокрыми пальцами свое письмо, и, несмотря на темноту, несмотря на дождь, бившій по глазамъ, сейчасъ же узнавалъ его только по формату, наощупь. Сумка скоро опустла. Послышался разочарованный шопотъ.

— Ну, а мы, какъ же?… Для меня нтъ? Ты увренъ, ты хорошенько посмотрлъ?… Они ихъ, должно быть, бросаютъ куда-нибудь.

Т, которые ничего не получили, отходили, опечаленные, и чтобы сорвать на комъ-нибудь свою безсильную злобу, они негодующе смотрли на фурьера, какъ будто они, дйствительно, подозрвали, что онъ бросаетъ ихъ письма въ кусты.

— Можешь быть увренъ, онъ-то свои письма получаетъ.

Жильберъ былъ счастливъ. Взявъ свою пачку, онъ тотчасъ узналъ выступающій изъ пачки широкій конвертъ Сюзи. На него пахнуло счастьемъ.

Теперь, когда письмо уже было у него въ карман, онъ не торопился его прочесть, онъ не хотлъ разомъ исчерпать всю радость. Онъ будетъ медленно впивать въ себя каждое слово, лежа въ своей нор, и заснешь въ сладкихъ грёзахъ.