Деревянная книга

Мужчины уходили рано утром, растворяясь во влажном тумане, и шаги их гасились мокрой травой. В лагере остались лишь женщины, дети и старики. Светозар уходил вместе со всеми, он был в приподнятом состоянии духа и не обратил внимания, когда отец Велимир провел, как обычно, руками вокруг его головы и тела, тяжко вздохнул, но ничего не сказал, кроме: «Пущай хранит тебя Перун и воинская выучка Мечислава!» Пощупал Перунов знак под рубахой, удовлетворенно кивнул и молвил: «Иди!»

Вначале они хотели до начала битвы влиться в дружину, как местные ополченцы. Но многие засомневались: их вид бродячих людей и отсутствие крестов могут вызвать подозрение, и вместо сражения с печенегами придется иметь дело с княжескими дружинниками, поэтому решили дождаться начала битвы, когда уже никому не будет дела до их внешнего вида, и там действовать по обстоятельствам.

Отойдя от лагеря на несколько сот шагов, Микула выслал дозор во главе с охотником Рябым. Тот прихватил Жилко и Светозара, и три тени тотчас скрылись в тумане. Тихо двигаясь в белесом мареве, иногда по пояс, а иногда по шею плывя в его клубящихся струях, они время от времени криками лесных птиц подавали условный сигнал, что впереди все спокойно.

Туман стал редеть, когда Рябой с юношами вышли к узкой звериной тропе. И тут они услышали справа неясный шум. Остановились, прислушиваясь. Звук скоро превратился в топот конских копыт: кто-то мчался в их сторону во весь опор, насколько это было возможно в лесных зарослях. Разведчики едва успели отпрянуть за деревья, как мимо, низко припав к лошадиной шее, проскочил всадник, и почти одновременно вслед ему пропели несколько стрел. Одна из них со стуком вонзилась в ствол дерева, остальные поглотила густая листва. В свое время Мечислав учил Светозара различать стрелы и крепко спрашивал, чтоб отвечал, не мешкая, на какой манер она сделана. «Печенежская», – взглянув, успел отметить Светозар, и тут они увидели на тропинке четверых преследователей. Рябой кивнул юношам, давая знак приготовиться. Все они шли налегке, имея лишь короткие копья и ножи, но у них было преимущество – внезапность. В тот момент, когда они уже хотели выскочить из укрытия, снова пропела стрела, но уже с другой стороны, и первый из преследователей рухнул на траву с пробитой шеей, в которую глубоко вошло древко с оперением. «Тоже печенежская», – удивленно подумал Светозар. В это время раздалось громкое сорочье стрекотание, – это Рябой давал предостерегающий знак своим. Когда преследователи поравнялись с кустами, Рябой махнул рукой и рванул наперерез. Светозар и Жилко, сжимая свои сулицы – следом. Почти одновременно они послали их в ближайшего печенега. Одно из копий вошло в бок, другое – в ногу, печенег судорожно потянул поводья, откидываясь от боли назад и начиная сползать с седла. Жилко перенял коня, а Светозар подскочил к всаднику. Смрадный дух сыромятной кожи и давно немытого тела ударил в ноздри – это был запах чужака, запах нечисти. Светозару стало противно. Ухватившись за ногу в стремени, он резко послал ее вверх, «подсобив» раненому печенегу свалиться с коня. Когда тот упал, Рябой, уже прикончивший первого, молниеносно всадил ему нож прямо между ребер в левую сторону груди. А третий, не долго думая, повернулся и был таков.

Привлеченные тревожным сигналом, подоспели свои из отряда.

Оглядев мертвых печенегов, Микула сказал:

– Надо было одного в полон взять, разузнать, что к чему…

– Так все одно языка никто не разумеет, – возразил кто-то.

– С чего б это степнякам по лесу шастать? – задумчиво продолжал Микула. – А ну, поглядите кругом…

– Нашел! – послышался невдалеке голос. – Еще один печенег!

Все устремились туда и увидели лежащего на земле человека в печенежской одежде, придавленного мертвым конем. Один из пожилых воинов присел подле.

– Вроде дышит, – определил он, – подсобите-ка освободить…

Затем, осмотрев внимательнее, заключил:

– Ногу повредил и конем помяло, а так вроде живой. Ну-ка, поведунствуйте кто-нибудь над ним, узнать надобно, кто таков и откуда…

– Как кто? – удивился Жилко. – Неужто так не видно, что печенег.

– А то, голова твоя, куст ракитовый, что думать завсегда надобно, – ответил пожилой воин. – Гляди, – указал он на печенежскую кожаную рубаху, – вишь, сзади разруб и следы крови засохшей, стало быть, кто-то хозяина этой рубахи в Навь отправил. А на этом, – указал он на лежащего, – никаких ран нету, да и одежка печенежская ему завелика будет, про кудри его светлые я уже не говорю. И с чего б это печенегам друг в дружку стрелять вздумалось?

Жилко пожал плечами.

– Вот и надобно выяснить, – подытожил пожилой.

Рябой подошел к лежащему на земле человеку небольшого роста, простоволосому – кожаный шлем с меховой оторочкой свалился с его головы – в плечах он был неширок, но скроен ладно. Когда с него сняли рубаху, перепачканную кровью с землей, то под ней оказалась легкая кольчуга, одетая поверх простой льняной рубахи.

Рябой осторожно ощупал пострадавшего, нашел вывих на левой ноге. Когда вправлял, человек дернулся от боли и задышал чаще.