Депортация

– Это системы охлаждения, – сказал я. – А сами реакторы?

– Взрывная волна по ним прошлась. Но все двухтысячники заглублены под землю, что уже неплохо, – пояснил Вараксин. – Поэтому выбросы продуктов деления не так велики, как в приснопамятном Чернобыле. Кстати, второй реактор в Калабрии – водо-водяной. И он-то остался целёхоньким, хотя проект опять же российский.

Ратников вопросительно взглянул на меня.

– А в чём главное отличие быстрых реакторов? С точки зрения их уязвимости… Ну, ты понимаешь.

– В теплообменнике такого реактора, – сказал я, – натрия – залейся. И воды – целая река. А разделены эти жидкости металлическими стенками толщиной в миллиметр.

– Получается, что теплообменник – слабое звено. – Ратников перевёл взгляд на Вараксина.

– Ещё новость по Рингхальсу, – отозвался тот. – Нашли Эриксона.

– Да? Жив-здоров?

– Увы, труп…

– А кто такой Эриксон? – спросил я.

– Лукас Эриксон – главный физик атомной станции в Рингхальсе, – пояснил Вараксин. – Катастрофа случилась ночью, когда Эриксон находился дома. Но утром он на станции не появился. Выдвигалась версия, что он скрылся – чтобы избежать ответственности за аварию.

– А где его нашли? – поинтересовался Ратников.

– В море. Нашли то, что от него осталось. Опознали по персональному чипу, – сказал Вараксин.

– Выходит, ночью он пошёл купаться – и утонул? – предположил я.

– Ага… – ехидно заметил Вараксин. – Купаться. Прямо в костюме.

– Ну, други мои, что скажете? – Ратников не спеша оглядел нас.

– Похоже на начало какой-то операции, – предположил Вараксин.

– Именно! – воскликнул Ратников. – Именно так! Единого действия, направленного… А чёрт его знает, куда оно направлено. Ясно одно, – он перевёл взгляд на меня, – кто в тебя целился, тот и реакторы взорвал.

– Однозначно.

– Так что отныне работаешь на первый сектор. Как и при любой внешней агрессии мы должны ответить на три вопроса. Кто нападает? Чего хотят? Чем это грозит человечеству? Так что – думай, Александр Павлович, думай.

– Так точно!

– Да, ещё раз – из Москвы пока ни ногой! Пусть отдохнёт от тебя Чехия. – Ратников немного помолчал. – Дело оказалось серьёзным. Серьёзней, чем я полагал сразу после Рингхальса. Думаю, это наш профиль, первого сектора. К сожалению.

Я взглянул на циферблат: Времени было – 23:50. Московского. Грёбаная пятница…

Часть II. Размотать клубок

Один я на всей планете вижу страшную тень, наползающую на страну, но как раз я и не могу понять, чья это тень и зачем…

Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий «Трудно быть богом»

Глава 5. Покушения продолжаются

Москва, Академия метанаук

14 июля 2046 года, суббота

Как-то попался на глаза рейтинг опасных профессий. Возглавляли перечень американские президенты. Фигурировали там лесорубы и рыбаки. А вот о писателях даже не упоминалось. Похоже, устарел списочек-то…

В первом секторе мне выделили кабинет с виртуальным окном. М-да, не Моравия…

Присел за компьютерный стол. А вдруг флешечка моя, та самая – в разъёме? Ага, как же… Блин, руки опускаются, делать ничего не хочется. А надо.

Включил комп. Карта Европы, радиоактивный фон. Красное пятно на севере и ярко-красный овал на юге, в носке итальяского «сапога».

Но какая всё же связь с моей рукописью? И кто за этим стоит?

Контуры Европы расплываются перед глазами. Откинувшись в кресле, смежил веки…

Будильников надо иметь два, и второй должен располагаться вне пределов досягаемости рук будимого. Когда я очнулся, уже светало. Шестой час, а голова по-прежнему пустая.

Прогуляться, что ли? Может, и пойдёт процесс.

Года два назад неподалёку от Академии разбили парк. Четыре квартала снесли, не пожалели. Хорошо тут, малолюдно. Бродить по аллеям, вдыхать запах свежескошенной травы – приятный контраст с кабинетной скукой. Почти как в Чехии. Вот запущу руку в карман, а флешка – там… Увы. Прощай книга, прощай принт! Что за чёрт?

В кустах затаился колёсный броневичок, в глаза бросилась надпись на борту – «Принты». Прежде на подобных машинах перевозили наличность, а теперь вот – ценности духовные.

Взвыл движок, броневик заёрзал, разворачиваясь на месте; разлетелись прочь комья земли, корни и целые кусты. Машина замерла на секунду и, раскрутившись в другую сторону, оказалась нацелена прямо на меня. Стальной зверь грозно сверкнул стёклами и рванулся с места. Разметав подвернувшуюся скамейку, снёс пару берёз и разрушил бордюры.

Бросившись вправо, я откатился по земле и отполз в кусты. Не вставать, не показываться! Только здесь, под ветвями у меня есть шанс. Ах, как пахнет скошенная трава…

Перекатами, а где-то и по-пластунски, прислушиваясь к рычанию машины, удалился метров на двадцать и затаился в зарослях черёмухи. Броневик с рёвом промчался в нескольких шагах от меня. Заметил, нет?