Депортация

13 часов 20 минут европейского времени

Порой кажется, что весь мир против тебя. Мечтаешь, планируешь, а потом – р-раз! – и всё идёт крахом. И что дальше – неизвестно.

Превозмогая боль в плече, в растерянности бродил я по дорожкам парка. Поникла трава на полянах, застыло убогое море, сгинул дом, провонявший горелой серой. Я очутился в другом измерении, будто вернулся в прошлое – неудачник, банкрот – без надежды на интересную, обеспеченную и долгую жизнь в любезной сердцу стране. Окаянная пятница!

Что такое? Опять посторонний звук, словно стрекочет огромное насекомое. Всё ближе и ближе. Да что же это?! В воздухе, трепеща громадными крыльями-лопастями, висит стальная стрекоза. Повернувшись вокруг оси, вертолёт опускается, приземляясь на вершину холма.

В зелёном тулове открывается овальная брешь, на траву спрыгивает пассажир. Знакомая плотная фигура. Уверенно спускается по тропинке – Вараксин! Правая рука Ратникова, руководитель группы активных действий первого сектора. Привет из Академии.

Что же случилось? Какие уж тут шутки – но в ушах звучал саундтрек от «Бондианы» – самый известный, из «Голдфингера».

– Извини, Александр Павлович, без приглашения. – Мы пожали друг другу руки. – А чем у тебя воняет, как на пожарище? Но вроде бы всё цело?

– Всё цело, говоришь? Увы, не всё… Зато ты, Игорь Маркович – как всегда, благоухаешь парфюмом. Будто не из военного вертолёта выскочил. А…

– Да, – ответил он на незаданный мною вопрос. – Ты ведь у нас в резерве. Это боевой вызов. Именем Академии приказываю!

– Да, всё хорошее быстро кончается.

– А что насчёт семьи? Тебя не потеряют?

– Всё в порядке, Жена и внучка – в России, сын в Эквадоре.

– Продумай легенду для супруги, куда исчезаешь. Мы забираем тебя надолго.

– А сейчас…

– На военный аэродром, с натовцами договорились. И в Москву – к Ратникову.

Гул двигателя, жужжание лопастей – низкие шумы мигом наводят дремоту. Вскоре пришёл и настоящий сон, со сновидениями. Бреду я тропинкой, что проходит по верхушке каменного гребня. Слева и справа – пропасть. Навстречу – Мишаня. Нам же не разойтись! А он по сторонам не смотрит, пялится в смартфон.

– Мишаня!

Не слышит. Толчок в плечо… Как больно! Я падаю в пропасть – и просыпаюсь в холодном поту.

Вараксин смотрит недоумённо. Я киваю – мол, вздремнул. Но к чему бы такой странный сон? И это чувство смертельной угрозы. Хотя, да – ведь Мишаня предупреждал меня о злопамятном Аспидоне.

Ага, как же! Пока мы хванчкарой баловались, отмороженные партийцы, подслушав наш разговор, доложили шефу. И повелел он – изничтожить Константинова! Те за кислотой сгоняли, заодно прутьев стальных под окном навтыкали. А пока я Мишаню до калитки провожал, лестницу скользкой гадостью намазали, компьютер подожгли и флешку растворили. Да ещё жути нагнали звуками страшными. Как в дурном триллере.

Сердце замерло, словно при падении в пропасть, – вертолёт снижался. Что там?

Аэропорт, самолёт-беспилотник грязно-зелёного цвета.

Титановая птица резко взяла разгон, меня прижало к сиденью – и вот мы уже в воздухе. На табло высвечивается время в полёте – 0:42. Успею ещё покемарить…

Москва, Академия метанаук, первый сектор

13 июля 2046 года, пятница

18 часов 20 минут московского времени

Двух месяцев не прошло с последней встречи у Ратникова – и вновь я на минус тринадцатом этаже. Невольно взглянул на Часы Войны. Ого! Двадцать минут до полуночи.

Значит, не обошлось. Но что же стряслось?

В кабинете, кроме хозяина, присутствовал Вараксин.

– А ведь беды Александра Павловича могут быть связаны с… – Игорь Маркович оборвал фразу. – Быть не может, чтобы в один день…

– Пожалуй… – прервал его Ратников. – Тогда с пострадавшего и начнём. – Он развернулся ко мне. – Стало быть, у тебя учинили погром? И уничтожили рукопись?

– Да. И комп, и флешку. Её, похоже, растворили в царской водке. Но почему-то серой воняло – жуть.

– Кислый раствор следовало быстро нейтрализовать едким натром, – Ратников умел шутить в любой обстановке.

– А где бы я его взял?

– Тогда этим, как его, едким калом.

– Жаль, тебя рядом не было…

– Постой-ка, ведь раньше ты всё на бумаге распечатывал? А тут что помешало?

– Да вот сглупил, электронам доверился.

– Ясно… – сказал Ратников. – А с лестницы упал – тоже сам?

– Намазали слизью какой-то, я и покатился. Должен был в окно вылететь, прямо на стальные колья. В палисаднике воткнули, остриём вверх; точно бы нашампурился.

– Считаешь, пытались убить?

– Наверняка.

– В местную полицию обращался?

– Не успел.

– Вот и хорошо. Пусть-ка наши спецы сперва посмотрят.

– Ну, разумеется.

– Что-то ещё необычное?

– Вроде бы всё.

– А как же гость, Александр Павлович? – вмешался Вараксин. – Ты рассказывал…

– Да, сегодня, как раз перед тем, как… Мишаня приходил.

– Мишаня, это который? Уж не Котов ли? – спросил Ратников.

– Он самый. Неужто помнишь?

– Ещё бы! А к тебе он – зачем?