Депортация

– Можно просто – Ричи, – прозвучал безжизненный голос.

Координатор оказался чуть не вдвое ниже своего начальника. В глаза бросился просвечивающий даже через одежду скелет.

– О, Палыч! Мы с Ричи близенько гутарили, – сказал Мишаня. – Вот как с тобой. Смотри, смотри, как светится! Знаешь, сколько он уже набрал? Десять зивертов! Не за раз, конечно. Ты прикинь, какую кучу баксов заработал! А ты говоришь – копейки.

Координатор осклабился. Голый череп, торчащие вверх уши, усики а-ля Гитлер усиливали жутковатое впечатление.

– Господа, мы благодарим вас за согласие встретиться с нашими зрителями. – Коловратов поклонился гостям. – Ваша партия очень популярна – как у нас, в России, так и в Европе. И слава эта заслуженная. Люди всего мира знают, какое активное участие принимает муэрте в ликвидации последствий аварии в Рингхальсе.

– Ещё бы! – голос Аспидона звучал, словно хор из десятков голосов. – Но давайте не будем тянуть время.

– Начнём с вопроса, который задаёт себе каждый европеец, – сказал ведущий. – Нам интересно именно ваше мнение – не узкого специалиста, а человека независимого. Причина аварии – в чём она? Дефект конструкции реактора? Ошибка оператора? Неизвестные науке факторы? Что-то ещё?

– Да что вы, – в симфонический голос вплетались хрипотца и едва слышная детская нотка, – какая ошибка? Надёжнейший российский реактор, опытнейший шведский персонал.

– Тогда что же?

– Международный заговор. Диверсия. Точнее, провокация.

– Провокация?

– Против России, – сказал Аспидон. – Да, с целью опорочить российских рабочих, инженеров и учёных. И тем самым остановить развитие нашей страны.

– Допустим, вы правы. Но почему – именно в Швеции? А, скажем, не в самой России? Не в другой европейской стране, не в Китае и не в Индии? На Востоке ведь тоже много станций с такими реакторами?

Аспидон не мог устоять на месте: шаг вперёд-назад, влево-вправо.

– Не всё сразу. А что, если Рингхальс – лишь первое звено в цепи провокаций?

– Вы утверждаете, что это заговор. Но кто же тогда?.. Ведь не сами же европейцы…

– А вы подумайте, кому это выгодно?

– Ну, хорошо, – сказал ведущий. – Наших зрителей интересует и другой вопрос. Ради чего ваша партия принимает столь активное участие в опасных работах?

Аспидон, сунув руку в нагрудный карман, извлёк вишнёвую расчёску. Дунув на неё, короткими движениями трижды прошёлся по чёрной шевелюре.

– Ради чего?

Картинно изогнув бровь, спрятал расчёску обратно.

– Да просто – не перевелись ещё настоящие герои. Кто думает не только о своей шкуре. Вот! – Аспидон взмахнул рукой в сторону координатора. – Наш Ричи набрал десять – целых десять! – зиверт. Он не мечтает о богатстве. Ричи вовсе не рассчитывает на бессмертие. И бескорыстно рвётся в бой с безжалостной радиацией.

Аспидон пружинисто вышагивал по сцене. В могучей фигуре не было атлетической красоты, скорее – уродство питона, заглотившего крупную добычу.

– И ещё о Европе, – продолжил он. – Среди европейцев много, бесстыдно много бессмертных. У этих счастливчиков изменяется сознание, они ощущают себя полубогами. А простых смертных считают недочеловеками. Хотя вслух об этом и не говорят…

Аспидон замолчал – и вдруг рассмеялся.

– Не смогли! – выдавил он. – Не сумела Европа-матушка воспитать настоящих мужчин. Пришлось караул кричать, иноземцев призывать.

Он вернулся на место за столиком.

– Во загвоздил! – вставил Мишаня. – В самую точку.

Я слушал вполуха, больше наблюдая. Да, речь Аспидона отличалась мощной логикой. Говорил он правильно, и всё бы ладно, кабы не его взгляд… Взгляд и мимолётная мимика. Обычный человек не уловил бы фальшь и двуличие. Так то обычный… Своим словам сам Аспидон не верил! Заготовленная ложь и демагогия.

В зале поднялся шум, но не оратор был тому причиной. Внимание присутствующих привлёк странный звук: что-то непрестанно жужжало. Да это же пчела! Как она сюда попала? А, окно-то открыто.

Пчела крутилась вокруг Аспидона, но тот будто не замечал её. Потом насекомое, поменяв цель, атаковало ведущего. Бедняга нервно замахал руками, отчего пчела лишь ускорила облёт жертвы. И вернулась к Аспидону.

Тот вновь достал расчёску и, трижды проведя по волосам, сделал неуловимое движение – маленький агрессор оказался в стакане с водой.

Ричи, прихлопнув стекло блокнотом, придвинул его своему начальнику. Жужжание стихло, теперь загудел зал. Аспидон, приподняв стакан и рассматривая его на просвет, невозмутимо молчал.

– Пчела, – поднявшись с кресла, наконец вымолвил он, – мирное существо. И никогда не жалит без причины.

Подойдя к окну со стаканом в руке, Аспидон сунул пальцы в воду и, осторожно ухватив насекомое, вышвырнул наружу.

– Не надо дразнить Россию! – сказал он. – Вы, бессмертные, – не народ. Народ – это мы.

Странный логический переход меня ошарашил.

Аспидон продолжал:

– В партии муэрте собираются лучшие люди, и не только из России. Мы объявили новый набор в наши ряды. Мы растём! – он широко распахнул руки. – Нас уже сотни тысяч!

Мишаня, вцепившись пятернёй в рыжие лохмы, не отводя от Аспидона восторженного взгляда.