Денис Давыдов

«С первого выстрела при переходе Немана до сражения под Бородиным, а потом до берегов Рейна, я не спускал с глазу неприятеля. Вашему сиятельству конечно не безызвестно, что я имел наиопаснейшие, а потому наилестнейшие препоручения, подавши первый прожект покойному кн. Багратиону о действии партизанов и доказав сам на деле выгоды моего предположения. Долго пользовался я признательностию вышня-го начальства; но гнусные интриги заставили меня предстать к покойному фельдмаршалу для оправдания себя за овладение (после десяти часовой битвы) столицею Саксонии, в одно время, как ген. Чернышёв получал 1-я Анны за занятие без выстрела Берлина, а полковник Тетенборн чин за торжественный въезд в Гамбург. Справедливость Царя-покровителя была щитом безпокровного! Я, по Его императорского Величества повелению, воротился к своему отряду, но он уже был отдан другому, что принудило меня, после различных предлогов, одного кривее другого, мне представленных, удалиться в Ахтырский гусарский полк, к коему я принадлежу. Граф Милорадович, в коего корпусе находился полк сей, выбирает меня снова в партизаны, употребляет меня от Лютцена до заключения перемирия по роду службы моей; я имею счастье выполнить несколько раз его повеления, он меня представляет к чину, и я остаюсь опять без награждения. В последнюю кампанию назначаются легкие отряды, которые даются в командование или людям, под моим начальством находившимся, или тем, которым сей род службы вовсе был чуждым; я же, Русский полковник с полком казачьим, поступаю в состав отряда графа Менсдорфа, Австрийского полковника. Сколько ни прискорбно, командовавши сам отдельною частию, находиться под начальством другого; но во всю сию службу, вашему сиятельству объявит сам полковник г. Менсдорф, какими подвигами заслужил я предстательства у Государя Императора и у фельдмаршала кн. Шварценберга, которые также остались втуне.

… Если требование мое справедливо, то покорнейше прошу уважить его и исходатайствовать мне поравнение в чине с моими сверстниками; если же нет, то предать его забвению…» [320]

Граф Аракчеев всегда быстро прочитывал поступавшие к нему письма и давал ответ незамедлительно. На сей раз ответа не последовало. Думается, Алексей Андреевич изменил своим привычкам не по своей вине.

И всё же в конце года фортуна, как показалось, вновь повернулась к Давыдову лицом: генерал от кавалерии граф Платов, атаман Войска Донского, предложил Денису командовать его авангардом. О таком счастье и мечтать не приходилось, но тут вдруг этому воспротивился главнокомандующий — генерал от инфантерии Барклай де Толли. Да ему-то какое было дело до того, кто именно командует авангардом Платова?! Далее объяснять не нужно…

Вновь несолоно хлебавши Денис вынужден был возвращаться в свой полк, переправляться через Рейн «при ужасном шествии льда» и встречать наступивший 1814 год в Вожских горах. Однако год этот сразу же принес какие-то перемены: в Главной квартире Блюхера Давыдов узнал, что он назначен в отряд князя Щербатова ^{132}. Отряд состоял из четырех полков, по оценке Дениса — «один хуже другого», но выбирать не приходилось, и он принял под свою команду 4-й Уральский и Оренбургский полки. Хоть какая, но самостоятельность…

* * *

Про поход 1814 года в нашей историографии говорится не очень много, а зря! По свидетельству очевидца и историка генерал-лейтенанта Михайловского-Данилевского, «в военном отношении поход сей останется предметом глубоких размышлений, потому что казалось, что дарования Наполеона, поставившие его наряду первых полководцев и усыпленные отчасти под императорскою короною, восприяли блеск Италийских войн его. С малым числом войск в сравнении с нами, он появлялся с удивительною быстротою повсюду, где была возможность удержать поверхность, и останавливал движения союзных многочисленных армий, нападая на слабейшие части их.

Мы были в гораздо превосходном числе, но нас обуревали несогласия, производимые большею частию Австрийским двором. Единственно присутствие нашего Государя, который, будучи главою союза, всем уступал, чтобы всем угодить, и тем самым заставлял быть всех своего мнения, соделало не только возможными успехи сего разнородного союза, но избавило от погибели армии наши, которые бы без него соделались жертвою своих раздоров» [321].

Никоим образом не посягая на авторитет государя, скажем, что нам, как и современникам, предпочтительнее кажется позиция императора Наполеона, который держал всю ведомую за собой европейскую сволочь на вторых ролях, а потому побеждал без всяких раздоров.

…Во французском департаменте Об находится город Бриенн, знаменитый тем, что с 1779 по 1784 год в здешней военной школе обучался кадет Наполеон Бонапарт. Помните, «невысокий молодой брюнет, печальный, хмурый, суровый, но при этом резонер и большой говорун»? А что из него, однако, получилось! Кстати, памятник этому шестнадцатилетнему кадету, обмундированному в форму Бриеннской школы, был в 1859 году установлен на городской площади.