Читаем Денис Давыдов полностью

Но едва проглянет день,Каждый по полю порхает;Кивер зверски набекрень,Ментик с вихрями играет.Конь кипит под седоком,Сабля свищет, враг валится…Бой умолк, и вечеркомСнова ковшик шевелится.Денис Давыдов. Песня старого гусара

Наиболее точным названием для этой главы могли бы стать слова «партизанские отряды занимали города» — однако взяты они из популярной песни совсем иного времени и вызовут у образованных читателей совсем не те ассоциации. Хотя на самом деле оно было именно так, как в легендарной песне, а потому «всё в союзных армиях начало мечтать о столицах, торжественных въездах в столицы, повержение ключей столиц к стопам императора» [280].

В подтверждение сказанному откроем хронику событий 1813 года:

« 9 (31) января.Казачьи партии из отряда генерал-адъютанта барона Ф. Ф. Винцингероде, следуя впереди колонн Главной армии и ее авангарда, вступили в город Плоцк и немедленно переправились за реку Вислу для наблюдения за неприятелем. В Плоцке взят большой склад продовольствия…» [281]

« 20 февраля (4 марта). Отряд генерал-адъютанта Чернышёва в 6 часов утра занял Берлин, вслед за ним вступил в город авангард под командой генерал-майора князя Н. Г. Репнина-Волконского» [282].

« 7(19)марта.Отряд полковника Ф. К. Теттенборна {125}, очистив от неприятеля все пространство по правому берегу Эльбы, вступил в Гамбург. В Гамбурге французское правление низложено, город добровольно начал вооружать для содействия российским войскам 5 тысяч человек» [283].

« 8 (20) марта.Полковник Д. В. Давыдов заключил с дивизионным генералом П. Ф. Дюрюттом договор, по которому российские войска 10 (22) марта 1813 г. должны были занять предместье города Дрездена Нейштадт, а французы без боя оставить Дрезден. До сдачи города под Дрезденом заключено перемирие» [284].

На сем эпизоде и прекратим перечисление, хотя хронику вполне можно было продолжать — но мы же не пишем историю Заграничного похода или непосредственно того отрезка 1813 года, который Денис Васильевич назвал «краткой эпохой какого-то мишурного блеска оружия». Русские в это время стремительно наступали, французы продолжали бегство.

Ну а Давыдов, насколько помнится, остановился в селе Соколы, ожидая дальнейших приказаний. Так как долго бездеятельно пребывать на одном месте было не в его беспокойном характере, то вскорости, 26 декабря, он сам обратился с письмом к генерал-лейтенанту Петру Петровичу Коновницыну, дежурному генералу русской армии. Денис писал:

«Я достоверно узнал, что из Варшавы австрийские магазины вывозятся вон с поспешностию, что в городе сем, кроме больных и нескольких сот пехоты, никого нет и что жители не только нас ожидают, но что от страха собрали значущее число контрибуции для усмирения победителей. Сия последняя статья основана, как кажется, на их собственном характере; ибо русских предмет не деньги. Я не намерен и не смею давать советы; но долг всякого объяснить мысли свои и потому я думаю, что если силы наши, пользуясь заслонением ныне занятыми противу австрийцев нашими аванпостами, двинутся с поспешностью из Гродны через Ганюнз, Новогрудок, Остроленку к Пултуску […и в конечном итоге] достигнут своей цели, которая основана на занятии Варшавы и отдалении в Галицию австрийского корпуса…», — тут мы прервем свободный ход мыслей нашего героя, замахнувшегося на столицу одноименного герцогства, и опустим приведенный им анекдот про то, как Наполеон бежал, бросив свою армию. Впрочем, Давыдов и сам понял, что затянул свое послание, а потому решительно его обрубил: «Пора бы и кончить! Но письмо не письмом без всепокорнейшей моей просьбы усилить меня комплектным казачьим полком. Ради Бога, ваше превосходительство, исходатайствовайте мне эту милость. Неравно что-нибудь прикажут, ей-ей не в состоянии буду выполнить приказание — а это, вы знаете, не в моих правилах. Уверен будучи в вашем ко мне хорошем расположении, с истинным почтением имею честь быть, вашего превосходительства, покорный слуга Денис Давыдов.

P. S. Когда меня усилите, нельзя ли мне позволить действовать своевольно? Авось ли что-нибудь сотворю» [285].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии