Деньги со стоном

Машина стояла с заведенным двигателем, оружие наготове. Как только ворота придут в движение, Вензель ударит по газам и на форсаже пройдет сто метров. Ларион высадится и пойдет напролом. Вязаные шапочки с прорезями для глаз у них есть, раскатать их в маски не проблема.

— А если машина не со двора, а в него? — спросил Вензель.

— Тем лучше, — сказал Ларион, глянул на него и усмехнулся.

Если ворота откроются неожиданно, то можно будет прозевать, опоздать. А если машина подъедет к воротам со стороны улицы, то момент истины точно не упустишь.

— А если кто-то случайный заедет?

— Тем хуже. Для них.

— А если менты?

— Не каркай.

— Нас ведь замочат.

— Не ной.

— Что-то стремно.

— Тебе бабки не нужны?

— Нужны!

— Тогда какие вопросы?

— Долго ждать?

— Да хоть всю жизнь, — ответил Ларион и скривился.

Рано или поздно ворота откроются, и баскетболист Размолов получит свой самый главный в жизни приз.

Леша Хворост поднимал реальные деньги. Солидный бизнес, приличный офис, особняк, охрана. Что-то подсказывало ему, что жена будет самой яркой жемчужиной в этом ожерелье. Евгения Хворостова не обманула его ожиданий, более того, превзошла их. Дух у него от ее красоты не захватило, но кончики пальцев кольнул слабый ток.

Разволновалась и Евгения, но ее взбудоражили воспоминания, а не личное впечатление. Нежные щечки пошли красными пятнами.

— Это было ужасно! Они ворвались в машину! Приставили нож к горлу!

— Этот? — Яша показал ей фотографию Лариона.

— Этот. Он угрожал, сказал, что изнасилует меня. — Евгения стала красной как рак.

Хворост глянул на нее с упреком, но промолчал.

— Алексей, конечно, испугался, сразу же снял деньги. Они все равно собирались нас убить, уже повезли, но Леша сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться, — сказала Женя.

— Какое предложение?! — Яша мертвой хваткой вцепился в это слово.

— Они сами этого хотели! — нервно проговорил Хворост.

— Чего хотели!

— За мой счет жить хотели, чего тут непонятного! Вот я и предложил им по тридцать штук в месяц. — Хворост счел это свое объяснение логичным и стал успокаиваться.

— Так вы ему вчера деньги привозили? — Яша решил не «тыкать» ему в присутствии жены.

— Ствол я ему вчера привозил! Под нос! Сказал, что если еще раз увижу, то убью!

— Вы с охраной были?

— Да какая разница?

— Большая разница. Ларионов был не один. Да он и сам по себе очень опасен.

— Да во мне злости на сто таких Ларионов хватило бы! Тогда со мной Женя была, а вчера я один поехал, за нее не боялся. Ларион это понял. Короче, он к нам больше на пушечный выстрел не подойдет.

— А деньги?

— Какие деньги? — не понял Хворост.

— Ты же говорил, что на счетчик Лариона поставил. — Яша усилил нажим, потому снова перешел на «ты».

Евгения смотрела на него с живым интересом. Ей казалось невероятным, что кто-то может разговаривать с ее супругом в таком тоне.

— Он сказал, что вернет деньги.

— Когда?

— Так в том-то и дело, что никогда. Будет бегать от меня как последняя сволочь. Туда ему и дорога. У тебя все, майор?

Яша понял, что Хворост его больше терпеть не станет. В рамках приличий он сделал все, что мог, а лимит на хамство у него неисчерпаем. Пора было уходить.

Он вышел за ворота, подошел к машине, возле которой стоял Щелкачев, остановился, закурил, повернулся лицом к дому и заметил, как дернулась занавеска на втором этаже. Кто-то наблюдал за ним из окна. Уж ни Евгения ли?

Яша повернулся к машине, сел за руль. Не о женщинах сейчас надо думать, а о деле. Зачем на самом деле Хворост встречался с Ларионом? Что они там задумали?

Может, надо ехать на базу и брать Лариона?… Но ему не хотелось заниматься им. Тем более что Хворостов действительно мог встретиться с Ларионом, чтобы отбить у него охоту к легкой наживе.

Действительно, почему Яша должен думать о Ларионе, когда его заинтересовала Евгения? Разломов отбил у него одну женщину, так кто ему мешает посмотреть на другую?

Олеся уезжала только для того, чтобы вернуться. Завтра утром Глеб встретит ее и разденет сразу за порогом. Он хотел эту женщину постоянно, в любое время дня и ночи. Чем больше получал, тем сильнее желал, хотя обычно бывало наоборот, во всяком случае, с ним.

— Может, я с тобой поеду? — спросил он.

Его жизнь превратилась в медовый месяц. Но у Олеси дочь, она вынуждена время от времени бывать в своем доме. Глеб понимал, что это не вариант. Если у них все серьезно, то они вообще не должны расставаться.

— Завтра утром я буду как штык, — заявила Олеся, открывая дверь своей машины.

Сейчас она сядет за руль, Глеб нажмет на кнопку, ворота отползут в сторону, и до новых встреч. А ему жутко не хотелось ее отпускать.

— Когда-нибудь я должен познакомиться с твоей дочерью.

— Я ей уже сказала про тебя. Она должна привыкнуть к тому, что ты есть.

— И долго она будет привыкать?

— Пока не привыкнет. Я скажу.

Олеся завела двигатель, закрыла дверь. Глеб нажал на кнопку пульта, ворота плавно открылись. Сейчас Олеся уедет, и что ему без нее делать?

Он снова нажал на кнопку, ворота остановились, поползли в обратном направлении.

Глеб открыл дверцу машину, взял Олесю за руку.