Деньги со стоном

Ларион глянул в проход между гаражами, решил, что через него они и выйдут во двор жилого дома. Тут важно не суетиться. Можно идти, слегка покачиваясь. Ну да, забухали мужики, с кем не бывает.

Они поймают бомбилу, перекочуют с одного места на другое, снова возьмут такси, подскочат к своей машине, на которой въехали в город. На ней и уберутся. Если менты перекроют дороги, то можно и пешочком прогуляться. Вариантов, как выскользнуть из города, масса. Удача на стороне Лариона.

Может, и не грохнул он баскетболиста и его бабу, зато Гроздьева подстрелил. А ведь мог бы и сам сейчас валяться на асфальте с пулей в башке. Везли бы его сейчас в морг вешать бирку на палец.

— Хорошо, когда есть, куда теряться, а у нас все плохо, — проговорил Вензель и мрачно усмехнулся.

— Значит, сделаем так, чтобы все было хорошо.

— Как?

— Для начала тебе надо заткнуться! — заявил Ларион и волком глянул на своего подельника.

Если Вензелю что-то не нравится, он может поднять руку и попроситься на выход. Ларион подскажет ему направление — перо в бок, камень на шею и в море. Слишком он много знает, чтобы отпускать его в свободное плавание.

— Хворост нам бабла обещал, — буркнул Вензель и насупился.

— Да, за бабу.

— За мужика.

— Почему сегодня надо было мочить? Именно в доме? Похоже, что баба тут основная. Кто она такая, почему Хворост ее подставляет?

— Да нам-то какая разница?

— Такая, что мы на ней погорели. Сначала мы засыпаемся на ней, затем Хворост хоронит нас. Тебе нравится такой вариант?

— Нет.

— Мы его сами зароем, если ты не против, конечно.

— А бабки?

— Их мы зарывать не станем.

Баскетболиста и его бабу завалить не удалось, но Ларион стрелял в мента. Виноват в этом не только он. Если что, заметут и Хвороста. Вот на этом и нужно теперь играть. Ставить Хвороста в стойло и доить, покуда молочко бежит. Или лучше просто убить? Женю доить куда приятней.

Из операционной Яшу перевели в реанимацию, Олесю к нему в палату не пускали, но из больницы она уезжать отказалась наотрез. Пришлось и Глебу ночевать вместе с ней, на кушетке, под лампой, тихий мерный гул которой сначала действовал на нервы, а затем убаюкивал.

Утром появилась Марина. Глеб кемарил на кушетке, открыл глаза и увидел юную Олесю. Он подумал, что все еще спит. Но это был не сон, а ее дочь.

В далеком прошлом Олеся одевалась убого, за собой не следила. В детдоме особо не забалуешь, чем добрые люди пожалуют, то и наденешь. Зато Марина — девочка-картинка. Все для селфи, для победы в личном конкурсе красоты.

— Мама, это кто? — спросила она, строго и с укором глянув на Глеба.

— Если бы ты спортом интересовалась, то и не спрашивала бы. — Олеся смотрела на дочь внимательно и даже настороженно.

— Я знаю, что это Глеб Размолов, — заявила девчонка и пренебрежительно фыркнула. — Кто он для тебя?

— Я же говорила, мы вместе росли.

— Он уже вырос, может идти дальше. Но без тебя.

Глеб вскинул руки, признавая свое поражение. Олеся предупреждала, что Марина может воспринять его в штыки. Так оно и случилось. А переубеждать девчонку в таком возрасте — дело бесполезное. Тут нужны время и терпение.

Глеб выразительно глянул на Олесю, поднялся, подмигнул Марине и направился к выходу. Он сейчас третий лишний. Олеся понимала это не хуже его.

Глеб вышел во двор, полной грудью вдохнул свежий воздух. Солнце светит, приятный ветерок, голуби где-то под крышей воркуют. Вокруг полное спокойствие и умиротворение. Может, сама природа подает знак, что с Ларионом покончено?

Навстречу ему шел вчерашний знакомый. Может, он тоже нес добрую весть?

Старшему лейтенанту Щелкачеву повезло куда больше, чем его начальнику. Пуля прошла навылет, кость не задела, врачи даже не стали настаивать на госпитализации. Сегодня он уже в строю. Рука на перевязи, под глазами красные круги, признак бессонной ночи.

— А вы что здесь делаете? — удивленно спросил старлей.

— Как это что? Яков Борисович — мой старый друг.

— Да, насчет этого я в курсе. Вы что, так домой и не уходили?

— Пока нет, но уже да.

— А мы тут всю ночь как заведенные…

— И что? — резко спросил Глеб.

— Да пока ничего, — ответил Щелкачев и вздохнул.

— Совсем ничего?

— Машину нашли, а где сам Ларион, неизвестно. Да и он ли это был?

— А кто это еще мог быть?

— Да понятно, что Ларион. Но так ведь он в маске был.

— А машина?

— Машину они угнали сегодня. Нет, вчера утром. Тачка старая, без секретов. Такую на раз-два можно взять, — проговорил Щелкачев и махнул здоровой рукой, отгоняя себя от лишних подробностей.

— Так ведь камеры по всему городу. — Глеб обвел рукой пространство над головой.

— Как они угоняли, в камеру не попало, а кто за рулем был, поди пойми. Вроде как Вензель, его дружок. Но там очки, кепка, не поймешь, он или нет. А Лариона вообще не видно было. Наверное, он сзади сидел.

— Хотите сказать, что ему ничего не будет?

— Я хочу сказать? — возмутился Щелкачев. — После того, что случилось с майором Гроздьевым? Ну уж нет! Как только мы возьмем Лариона…

— А если не возьмете?

Оперативник поперхнулся, услышав этот вопрос. Действительно, как быть, если Ларион уйдет от правосудия?