День триффидов. Мутант–59

– Одна малюсенькая деталька, – задумчиво произнес

Слейтер. – Уму непостижимо…

–

Нам уже удалось сделать многое. Фирма-изготовитель карликовая, она расположена неподалеку, возле Кингз-Кросс. Так вот, фирма сумела установить адреса большей части своих покупателей. Через два-три дня эта работа будет доведена до конца, но пока что все сходится. Самыми крупными покупателями оказались самолетостроители, фабриканты компьютеров и НАСА. Есть, правда, один экземпляр прибора, с которым уже просто ничего не поделаешь…

– Это почему?

– Потому что этот прибор отправлен в адрес «Калифорния рокет корпорейшн». Той самой, которая взялась за постройку «Аргонавта-1», автоматического разведчика

Марса.

– Не понимаю. Почему же ничего не поделаешь?

– Потому что он стартовал шесть недель назад, –

флегматично ответил Бьюкен.

В бистоновском защитном костюме Джеррарду было очень неловко и неуютно. Тело еще болело после акробатического подъема из метро.

За прозрачным щитком, прикрывающим лицо, чувствовался назойливый запах резины и дезинфекции. Он неуклюже шагал по улице следом за тремя своими спутниками, складки грубой ткани безжалостно терли под мышками и в коленях. Даже дыхание в этой тесной индивидуальной парилке казалось преувеличенно резким.

Подошвы сухо поскрипывали по снегу. Рядом с Джеррардом плелся солдат с портативным распылителем в руках – в распылителе была отравленная пластмасса. Двое других, тоже в форме, сверялись с картой; на плече у одного из них поблескивали лейтенантские звездочки. Он-то и обратился к канадцу:

– Ну вот, мы уже почти пришли…

Оторвавшись от карты, офицер повернулся на каблуках и направился к магазину на углу – вывеска крупными пурпурными буквами возвещала:

«НОВИНКИ СЕЗОНА».

В витрине вперемежку с рекламой были выставлены рубашки, раскрашенные во все цвета радуги, и куртки искусственной кожи. Позади рубашек прямо к оконной раме были пришпилены наимоднейшие плащи и сапоги из пластика – не поймешь, для какого пола, все это в окружении этикеток и зазывных плакатиков. Поверх шли в два ряда рамки-экранчики. В одной из них вдруг отдернулась занавеска, появилось чье-то лицо, бросило беглый взгляд на приближающиеся фигуры и исчезло. Лейтенант решительно подошел к стеклянной двери и резко постучал в нее кулаком.

Ожидая, пока им откроют, он с неодобрением окинул суровыми карими глазами кричащую витрину. Затем послышалось звяканье отодвигаемых засовов. Дверь распахнулась. Выражение неудовольствия на лице лейтенанта стало еще явственнее, когда он увидел в дверях человека лет тридцати пяти с копной тщательно подвитых седоватых волос. На хозяине был розовый свитер из тонкой шерсти, белые вельветовые брюки с бубенчиками и такого же цвета штиблеты. У него было довольно миловидное гладкое округлое лицо, а говорил он не как-нибудь, а ритмическим речитативом:

– О господи, благодарение небу, вы пришли! У нас здесь совершенное светопреставление, вы даже представить себе не можете… Весь мой запас, все-все разорено. И

я не знаю, право, не знаю… Может быть…

Лейтенант бесцеремонно перебил его:

– Где очаг поражения?

– У меня за спиной, – хозяин глупо усмехнулся. – Но я уверен, вы совладаете с бедствием…

Лейтенант отстранил хозяина и прошел в магазин, остальные последовали за ним – и замерли у порога, не веря собственным глазам.

Ряды сапог, словно в танце без музыки, неспешно кружились в волнах пены. Многоцветные панели из пластика бесстыдно обвисли со стен, пуская яркие сочные пузыри, окрашенные в соответствии с замыслом декоратора. Пластиковые плащи сползли с плечиков, оголив хромированную вешалку. Впрочем, один плащ еще держался на месте, но совершенно утонул в пене и корчился, будто надетый на невидимку. Весь магазин извивался в медленном кошмарном танце. Воздух был насквозь пропитан смрадом – спутником бацилл Эйнсли.

Хозяин ныл, заламывая руки:

– Нет, это поистине ужасно. Мои чудесные интерьеры –

теперь я никогда не сумею восстановить их…

Лейтенант круто обернулся к нему.

– Сделай милость, старый хрыч, помолчи!

Хозяин надулся, а лейтенант нервно махнул солдату с распылителем:

– Пускай!.

Солдат нерешительно шагнул в торговый зал и принялся качать рукоятку распылителя, разбрызгивая ядовитую пластмассу бурым туманом. Туман оседал на поверхности пены, и лейтенант с нескрываемым удовольствием наблюдал за выражением душевной муки, которое появилось на лице хозяина. К зловонию прибавился бензиновый запах толуола, который быстро испарялся, а поверх пузырящейся бурлящей массы ложился еще один тонкий, вязкий коричневый слой.