День числа Пи

– Ты меня вообще слышишь?

– Ну да…

– Я спрашиваю: к реке хочешь пойти? Правда, там ветрено, зато красиво!

– Я же ответил!

– Что ты ответил?

– Я сказал: да!

…Это ещё кто кого не слушает!

Мы идём на реку, там и правда красиво.

– Лёвка, понимаешь, так нельзя: ты живёшь только тем, что в твоей голове, ничего не видишь вокруг себя!

– Я вижу.

Ну, я же правда вижу!

– Давай так: назови мне сейчас десять интересных вещей, которые увидишь. Которые бы ты хотел, например, сфотографировать.

О, это я сразу говорю:

– Мост снизу. И ещё вот так мост сбоку, чтобы две беседки попадали симметрично между опорами. Это же два кадра считается, если два раза мост с разных ракурсов?

– Два, – бабушка улыбается.

– Фонарь – три. Утки – четыре. Лужа – пять.

– Зачем лужа?

– Красивая форма.

– Хорошо, принимается.

– Дерево – шесть.

– Какое дерево, вон тот дуб?

– Нет; вот это маленькое.

– А почему оно тебе нравится?

– Угол нравится.

– Какой угол?..

– Угол! Под каким ветка растёт от ствола. Так; теперь рекламный щит – семь, знак «Велосипедист» на дорожке – восемь, вот этот столб – девять, и… И давай твоя тень – десять.

– Моя тень?

– Да. А если рисовать кривую Леви пятого порядка, то…

Бабушка почему-то опять вздыхает.

* * *

Утром я собираюсь в школу. И брюки рвутся. Совсем. В таком месте, которое никак нельзя зашить. Если бы на коленке – можно было бы так идти, в рваных. А так трусы видно через дырку.

– Всё, Лёвка. Иногда с вещами прощаются, они же не вечные… Ты и так их носил и в хвост, и в гриву…

В какой ещё хвост. В какую гриву. Я что, лошадь?

В общем, в школу я не иду.

* * *

И тут мне приходит письмо. На почту. Я думал, реклама, оказалось – нет.

Оказалось – Соня.

«Тебя чего нет? Заболел?»

Почему она спрашивает? Я ей в школе зачем, мы же только переписываемся?

«Нет», – отвечаю я.

Я же не заболел.

* * *

Я верчу в руках кубик Рубика. Знаю алгоритм, но он длинный и не нравится мне, ищу новые способы.

Почему мне доставляет такое удовольствие? Видеть, что все его грани одного цвета, в порядке. А вот в комнате убраться такого удовольствия не доставляет.

Ведь это тоже красиво – чистый стол. «Все вещи на своих местах». Однако в кубике это понятные места, а дома… Даже если тоже понятные, то почему процесс уборки так неприятен, а процесс собирания кубика – так захватывающ? Ющ. Вот же словечко.

Думаю, именно потому, что не отработан алгоритм. Есть вещи, которые понятно, куда класть, с ними всё просто. Но появляются новые вещи, и с ними непонятно! Какие-то школьные листочки со сделанным заданием – выбросить жалко; мои бумажные штуки оригами – я их изобретаю; куски ручек – откуда только оно берётся, отдельные запчасти, в целую ручку потом не складываются? Если бы было так же понятно, как с кубиком: зелёные к зелёным, жёлтые к жёлтым.

– Лёвка, а ты можешь разгрести свой стол хотя бы немного?

…Как обидно. Я же сам хотел!

– Я думал об этом.

– Ну да, – говорит дедушка. – Со стороны может показаться, что я собираю кубик Рубика. А на самом деле я думаю, как разгрести бардак на столе.

– Но я же правда! Думаю!

Как обидно, когда не верят.

…Думаю, как написать Соне про кубик Рубика и порядок. Интересно слова выстраиваются в голове, когда думаешь письмом.

* * *

– Я понимаю, как тебе это неприятно, – начинает бабушка издалека. – Но ты же сам понимаешь – это необходимо сделать.

Да, я понимаю. Но всё-таки какая же это гадость.

– Может, хотя бы через час? А?

– Лёвка! Ну ты же не маленький, ну что тебе даст этот час! А сейчас сходим, и всё. Как зуб вырвать.

Ничего не поделаешь; приходится идти.

Идти в магазин, покупать мне новые брюки для школы.

Вообще магазины одежды – это такой шквал цвета, бьёт по ушам; и люди, люди – и никуда не спрятаться. Потому что ты должен выбрать. Даже если не выбрать – просто кивнуть, согласиться: да, теперь ты будешь носить эту совершенно чужую вещь.

– Лёвка, ты пойми. Ведь и твои красные брюки когда-то висели в магазине на вешалке, и мы их купили… Они же не родились вместе с тобой!

– Они не красные, – говорю я.

Вообще мне довольно долго было всё равно, во что меня оденут. А потом стал замечать. Причём футболка или рубашка – не так важно, их почти не видно. А вот брюки… Как-то так у меня устроена голова, что я часто их вижу. Когда иду, или когда в школе сижу – часто вижу свои ноги, в чём они. И почему-то обычный джинсовый спектр цветов мне не нравится. Не мои это ноги – если в синем или голубом.

Руки – тоже проблема; одно время мы сошлись на обыкновенном сером цвете, никаком. Мои руки в серых рукавах – это нормально. И я ходил весь год в одинаковых серых водолазках. Потом это изменилось, есть и жёлтая футболка, почти белая – цвета песка в Прибалтике, мы там были на море, – и ещё две рубашки, которые можно терпеть. И водолазки с серыми рукавами.

Бабушка покупает их, а потом они долго лежат в шкафу, привыкают. Чтобы не были новыми. Терпеть не могу новые вещи, они совсем не мои.

…А сейчас нужно натянуть физкультурные штаны (других у меня нет, а кирпичные уже никак не зашить) и идти за школьными брюками. Такими, чтобы сразу ходить в них.