Демоны Черной степи

Губы Дэра, от которых уже почти ничего не осталось, растянулись в слабую улыбку, да так и застыли. Хонк умер…

Ко-ка-рва схватил себя за руку, вновь начавшую гнить, но на этот раз куда быстрее. Кожа вместе с мясом отслаивалась от костей, черная шипящая жидкость капала на меч, и лезвие тут же впитывало ее… Меч, после смерти своего хозяина был зол, голоден, и поглощал демона, саму его черную суть… Сосуды меча наливались черным, вся голубизна исчезла из них…

– Поганая хонковская магия! – Воскликнул Ко-ка-рва, пытаясь отдалиться от меча, пожиравшего его. – Этот меч поглощает любого демона, прикоснувшегося к нему. Но я не умру! – Споткнувшись на ослабевших ногах, он красными глазами посмотрел на Призрака. – Я не умру! Но… – Красные глаза наполнились ужасом. – Буду заключен в этом мече навечно, и никогда не услышу музыки. Нет! – Завопил он совсем уж тонким голосом. – Нет!!!

Но кожа уже сползала с его лица, и черная душа стремилась к мечу.

Мелодия в плеере изменилась, она стала куда добрее и спокойнее. Плеер, похоже, признал в Призраке нового хозяина и теперь играл для него.

Крик Ко-ка-рвы затих. Призрак посмотрел на остатки дымящейся кожи и мяса – все что осталось от демона, посмотрел на лишенный конечностей торс мертвого хонка, взглянул на сыто блестящий, испещренный темными прожилками хонковский меч…

Призраку больше не было страшно. Лишь немного грустно. Он как будто увидел окончание двух великих историй. Хотя, почему же “как будто”… Так оно и было. Окончание двух путей – хонка Дэра, и демона Ко-ка-рвы…

Шестеренки, омертвев, лежали на полу. Плеер, не переставая играть, плыл по воздуху в сторону Призрака… Призрак взглянул на этот плеер и протянул к нему руку…

Чуть позже, покидая парящий дом, и устремляясь к своей сестре, Призрак задумался об одной очень любопытной вещи. Хонк умер, но где же его дух, который должен был вырваться из переставшего функционировать тела? О теле хонка позаботились куклы в противогазах, они совместными усилиями подняли торс, отрубленные ноги и руки, и утащили их куда-то на нижний этаж парящего дома…

И все же… Где его дух? Эта загадка так и осталась для Призрака неразрешенной. Но вскоре он совсем позабыл о ней, всеми своими мыслями предавшись поискам сестры, в призрачной изнанке, в туманном мире мертвых, где городок Рэгдолл жил совершенно иной жизнью, очень непохожей на ту, которой жил в реальности…

Глава 6

Настоящее (Рэгдолл, 2004 год)

Марк. 2

Во рту было горько и сухо. Пальцы дрожали, взор приклеился к бумажке, зажатой меж них… Буквы, неровные и крупные, складывались в слова звучавшие в голове зловещим шепотом:

НЕ СМОТРИ

Внутренности пронзало холодом. Мысли сделались быстрыми, пугливыми, и за ними было не уследить…

НЕ СМОТРИ…

Горло мое вдруг само по себе совершило глотательное движение… Кто мог написать это? Тетя? Нет. Она не стала бы так шутить. И все же, больше всего это походило именно на неудачную шутку… Я перевернул бумажку, и на обратной стороне увидел еще три слова, написанных точно также, крупно и неаккуратно:

ИМ В ГЛАЗА

Получается: не смотри им в глаза. Но кому это – им? В сознании на мгновение всплыли головы родителей, и тут же исчезли. Я подумал немного, скомкал бумажку, и сунул ее себе в карман, после чего подошел к столу, где на клетчатой скатерти темнела большая кофейная лужа.

Находясь у себя в комнате, на втором этаже, я слышал, как тетя кричала. Но сейчас, в кухне, меня окружала лишь тишина. Тишина, что страшнее и красноречивее любых криков… Стремясь разорвать эту тишину, я громко позвал тетю, и не дождавшись ответа позвал еще раз, но все было безрезультатно.

Я смотрел на опрокинутую чашку, пытаясь понять, что же могло произойти. На улицу, во Время Тумана тетя не вышла бы никогда, но в таком случае, почему же она не отзывается?

Часы на стене мерно тикали. Я мельком взглянул на них. И меня вновь пробрало холодом. Уже десять утра, но туман уйдет на запад лишь к полудню, и только тогда включат электричество. Сейчас же, без электричества, мне никак не разогнать сумрак, скопившийся в углах…

Из гостиной послышался женский смех, высокий и истеричный, очень быстро перешедший в кашель. Кашель, в свою очередь сменился неприятными звуками, будто кого-то рвало… Это наверняка тетя! Но… Кажется, ей нехорошо…

Когда звуки рвоты прекратились, до меня снова донесся смех. На ослабевших ногах я направился в гостиную, по дороге вновь окликая тетю, но, как и прежде, ответа не дождался.

В гостиной меня встретила вонь, от которой завтрак мой тут же запросился наружу. Тети здесь не было, но подойдя к дивану я обнаружил на ковре внушительную лужу густой бордовой массы. Господи боже… Ее рвало кровью…

Я отступил от лужи на шаг, потом повернул голову направо и увидел кота сидящего на спинке дивана. Тот внимательно смотрел на меня, водя хвостом из стороны в сторону.

– И чего ты смотришь? – Поинтересовался я у него. – Где же твоя хозяйка? А?

Кот продолжал смотреть, пожалуй, даже слишком внимательно…