Демоны Черной степи

Матрешка, жутко улыбаясь смотрела на него. В этой матрешке, полностью обездвиженный, заключенный в сладкую иллюзию, медленно умирал хонк-демон Дэр. Призрак все еще страшился смотреть в лицо матрешки. Он не мог выносить вида ярко нарисованной широкой улыбки, и глаз, также нарисованных, но таких невероятно живых и странно безумных… Как удивительно, смерть пришла к Дэру в обличье матрешки, в обличье игрушки, о которой хонк, должно-быть, никогда даже не слышал.

Узкая тропинка вела к той самой арке, сделанной, как теперь только заметил Призрак, из темного, тускло поблескивающего металла. То были какие-то изящно сплетенные меж собой трубы, и сплетение этих труб вплетались виноградные лозы.

Каменная кладка плакала и смеялась множеством детских голосов. Берта присела возле нее на колени, склонилась к ней, и смахнула землю с поверхности неровно уложенных кирпичей.

Призрак вздрогнул. Он внезапно понял, что за спиной его кто-то есть. Обернувшись, он увидел Беатрис, та стояла неподвижно, так же, как и он, без одной руки, с выпотрошенным и истерзанным торсом, с кроваво обвисшей косой… Глаза Беатрис были абсолютно неподвижны, мертвы и поддернуты белесой пеленой. То были глаза трупа, неведомо каким образом стоящего на ногах. В этом искалеченном теле не осталось души, однако, оно стояло перед Призраком и смотрело на него. Оно было… Оно было, как те военные, что напали на безликих, притворившихся родителями Призрака…

Берта заметила, что Призрак с Беатрис встретились взглядами.

– Беатрис теперь – сумеречный ходок. – Заговорила старая ведьма, горестно усмехнувшись. – Точнее подобие сумеречного ходока. Сумеречные ходоки обычно получаются из людей, убитых безликими. Думаю, что с безликими ты уже знаком. Безликие – это отвратительные темные существа, одни из тех темных существ, что прислуживают непосредственно демонам. Я бы не сказала, что они слишком сильны. Но обычного человека по той же физической силе, конечно же, превосходят. Главное оружие безликих – это их извращенный разум, они считаются одними из самых разумных темных существ, после демонов. Так вот, после умерщвления своих жертв безликие, чаще всего, поглощают их душу. Но бывает так, что душа поглощается не до конца, и остается как бы ее искореженный осколок, запертый в уже мертвом теле. Такой осколок не может покинуть тело, пока то не будет в значительной степени разрушено, и потому продолжает, иногда достаточно долгое время существовать в нем… И… такое существование воистину мучительно… Так что в Беатрис все же кое-что осталось. Кое-что что заставляет ее двигаться, подчиняясь мне, ведь она должна помочь совершить ритуал… Мне пришлось с ней сделать это, обратить ее в сумеречного ходока, удержать часть ее души в мертвом теле, но как только ритуал открытия глиняной дороги мертвых будет завершен, я уничтожу это тело и отпущу ее.

Призрак отвернулся от трупа Беатрис. На нее ему сейчас было так же отвратительно и страшно смотреть, как и на матрешку. Впрочем, сейчас в какую сторону ни посмотри – всё отвратительно и страшно. А дальше, Призрак в этом был уверен, станет еще страшнее.

Моджо молчал за пазухой. Он будто уснул, или же просто измучавшись от страха, не находил в себе силы говорить, как испуганный маленький ребенок. Теперь, множество детских голосов, смеялись и плакали, и даже что-то шептали, заменяя его.

Берта, царапая кладку ногтями, начала один за другим вынимать кирпичи. Под кирпичами Призрак увидел землю, очень тёмную и на вид влажную. Убрав значительную часть кирпичей, Берта глубоко погрузила ладони в эту землю, закрыла глаза и принялась горячо шептать что-то. Беатрис, истекая кровью, почти бесшумно прошла мимо Призрака, грудой мяса осела рядом с Бертой, также погрузила руки в землю исторгла из себя булькающий кровавый шепот…

Земля лениво зашевелилась, пошла буграми, словно бы под ней было множество, целые огромные стаи каких-нибудь отвратительных насекомых…

“Дело шло бы намного быстрее, если бы в ритуале участвовала Изольда!” догадался Призрак.

Земля шевелилась, смеялась и плакала. Ведьмы шептали заклинание за заклинанием. Через несколько минут земля превратилась в бурлящую грязь, а потом грязь эта потекла черной жижей по внезапно открывшимся взору Призрака ступенькам… Плачь, смех и шепот затихли… Беатрис глухо застонала и покатилась кубарем по ступенькам вниз… Чернота очень быстро поглотила ее…

Берта, тяжело дыша, встала с колен. Достала откуда-то из складок окровавленной одежды пучок ханры, быстро поместила ее в рот и принялась с явным усилием желать, потом проглотила и сказала:

– Теперь моя внучка свободна. – Взгляд ее вперился в Призрака. – Тебе тоже туда. Спускайся вниз и думай о своей сестре. Поверь мне, ты сражаешься за ее будущую жизнь. Это… действительно так… Ступай, и не забудь о зельях сопротивления. Следующее выпьешь в темном промежутке – черное. А голубое после того, как найдешь Асху и захочешь вернуться домой. Я желаю тебе удачи! И, Изольда, наверное, уже говорила тебе это. Прости нас.