Дело Тутанхамона

Это оказался ловкий ход! Королева, любимица народа, и усопший фараон Тутанхамон заставили клеветников умолкнуть! Пятнадцатого февраля Луксор стал мировой столицей. Вся планета, затаив дыхание, следила за скромным городком, откуда приходили телеграммы и депеши. Управление египетскими железными дорогами утроило количество поездов, идущих из Каира в Луксор. Отели оккупировали лорды и леди, герцоги и герцогини. Прибыл даже индийский раджа! Никто не хотел оставаться в стороне от удивительного и долгожданного события – открытия погребальной камеры загадочного фараона!

Дорога, ведущая к Долине, изменилась. Там, где раньше были песок, скалы и безмолвие, теперь урчащей вереницей двигались автомобили. Вдоль дороги в почетном карауле стояли египетские солдаты в парадной форме.

Картера весь этот ажиотаж жутко бесил! Наплыв туристов, будь они трижды миллиардерами и звездами, мешал ему работать и угрожал сохранности находок. Что-нибудь обязательно растопчут или опрокинут! Ему удавалось держать себя в руках только благодаря леди Эвелине.

Накануне назначенного дня королева и ее сын, принц Леопольд, прибыли в Луксор. Газеты писали о проклятии фараона и о том, что погребальная камера кишит разъяренными кобрами. Брэдстрит предположил, что в вожделенной комнатке вообще ничего нет, за исключением разве что пустого саркофага.

Семнадцатого февраля в полдень из передней комнаты вынесли последний предмет. Теперь там оставались только статуи фараона, которые, как стражи, стояли по сторонам от входа в погребальную камеру. Картер горестно взглянул на опустевшую переднюю. А может, стоило бы, вволю налюбовавшись драгоценной утварью, взять да и закопать гробницу навсегда?

В два часа начался прием. Вместо предполагавшихся двадцати гостей в гробницу набилось сорок человек. Леди Эвелина, лорд Карнарвон и Картер оделись празднично. Бельгийская королева, сославшись на самочувствие, не явилась. Среди приглашенных были английский посланник и высокопоставленные египтяне, а также Лако и Энгельбах. Последний весьма некстати вспомнил, как Дэвис некогда решился потревожить сэра Горста только для того, чтобы показать ему какое-то тряпье.

Картер отпер стальную решетку и посоветовал мужчинам снять пиджаки, так как в гробнице очень душно.

– А тут темно, – заметил египетский министр в отставке.

– Не беспокойтесь, не заблудимся! – воскликнул граф.

В толпе газетчиков, оставшихся за парапетом, стал и Артур Вейгал. Он мрачно следил за тем, как приглашенные исчезают в коридоре.

– Граф такой острослов, – заметил кто-то рядом с ним.

– Дошутится! Через два месяца умрет. Проклятие фараона!

– Вы это серьезно?

Но Вейгал уже исчез. Кто-то сразу протиснулся на его место. Репортеры готовы были стоять под жгучими лучами солнца, лишь бы урвать хоть какие-нибудь сведения о Тутанхамоне. Вскоре прошел слух, что в погребальной камере обнаружены две мумии. Через четверть часа их количество увеличилось до восьми.

В гробнице тем временем на специально приготовленные места рассаживались гости. Перед стеной, соединявшей переднюю комнату с погребальной камерой, стоял помост. Статуи стражей закрыли деревянными футлярами, чтобы случайно не повредить.

Когда Картер взошел на помост, наступила мертвая тишина. Проделав небольшое отверстие в стене, он попросил у Каллендера лампочку и просунул ее внутрь. Публика замерла.

– Передо мной стена! Золотая! С фаянсовыми вставками! – торжественно объявил Говард.

Каллендер подал ему ломик, и Картер стал расширять отверстие. Он осторожно расшатывал кирпичи, вытаскивал и передавал их Каллендеру, а тот – рабочему. Мэйс следил за тем, чтобы перегородка не обрушилась и не повредила то, что скрывалось за стеной. Закончив, Картер приготовился войти.

Напряжение достигло предела. На пороге погребальной камеры валялись бусины ожерелья, видимо оброненного грабителями. Не обращая внимания на зрителей, Картер с педантичностью истинного археолога собрал все бусины и лишь затем переступил порог. За ним последовали граф и Лако. В погребальной камере стоял обитый листовым золотом ящик, который занимал почти все помещение. Проход занимали погребальные приношения. Здесь оказались магические весла, два небольших погребальных ларца и завернутые в полотно эмблемы Анубиса в виде подвешенных к позолоченным шестам звериных шкур.

Войдя, Лако остановился. Стены погребальной камеры покрывали росписи и тексты, которые следовало внимательно изучить. Здесь изображались и ритуал отверзания уст, и испытание взвешиванием сердца, которое Тутанхамон, конечно же, благополучно выдержал.

Дрожащей рукой Картер отодвинул засов. Со скрипом раскрылись двери, и перед ним оказался еще один обитый золотом ящик. Как и первый, он оказался заперт, но на этот раз печать была цела.

– Печать нетронута, – констатировал Лако. – К нему никто не прикасался после похорон.