Дело табак

— Я ценю содействие вашего слуги, командор, но это мой участок, если вы меня понимаете, и последнее слово останется за мной.

Юноша тяжело дышал, переводя взгляд с одного лица на другое в поисках первого, кто двинется или хотя бы возымеет к тому желание в ближайшем времени.

— Я стражник! Не всегда хороший или умный, но я стражник, и тот, кто сидит в каталажке, — мой заключенный, и за него я готов биться насмерть, и если это будет смерть нескольких ублюдков, которые явились к моей матушке с арбалетами, не умея ими пользоваться, — значит, так тому и быть! — Он понизил голос, перестав кричать, и продолжал: — Я знаю вас, как знали мой отец и дед — по крайней мере, некоторых из вас, — и могу сказать, что вы не такие плохие, как…

Фини замолчал.

— Что вы здесь делаете, мистер Стонер? Просто стоите и смотрите? Что, кому-то вы уже подкинули деньжат?

— Это подсудное заявление, юноша, — заметил Стонер.

Ваймс осторожно подошел к чиновнику и шепнул:

— Я даже не стану говорить, что вы испытываете судьбу, мистер Стонер, потому что ваше везение иссякло, как только я вас увидел, — он многозначительно почесал переносицу. — И учтите, у меня тоже большие ноги.

Фини, ни на что не обращая внимания, продолжал:

— Я хочу, чтоб вы все знали: несколько дней назад на холме убили молодую гоблинку, которая молила о пощаде. Это дурно. Очень дурно. Человек, который способен убить гоблинку, однажды может убить и вашу сестру. Но я помогу моему… — Фини запнулся и продолжал: —…моему коллеге, командору Ваймсу, и отдам преступников в руки правосудия. И это еще не все, честью клянусь, потому что я, как и вы, знаю, что три года назад среди ночи гоблинов с холма согнали к реке и куда-то увезли. Я не знаю, помогал ли в этом кто-нибудь из вас, и прямо сейчас не стану разбираться, потому что вы всегда делаете то, что велят, хотя некоторые почему-то стараются больше остальных…

Фини развернулся, намекая, что исключений нет.

— И я еще кое-что знаю. Что вчера поздно вечером, когда мы ехали в Заусенц, в Свесе схватили пачку гоблинов и отправили на колесной лодке вниз по реке в…

— Что?! Почему ты мне раньше не сказал? — взревел Ваймс.

Фини даже не взглянул в его сторону — он не сводил глаз с толпы.

— Раньше? Извините, командор, но тут было столько дел, да я и сам узнал незадолго до того, как прибежала вся эта публика, ну а потом тем более стало некогда. Лодка, скорее всего, плыла мимо, пока мы вскрывали бочонки в Заусенце. Эти господа хотели, чтобы я отдал им моего — вашего — нашего заключенного, ну и тогда, конечно, вмешалась матушка, а вы сами знаете, как бывает сложно, когда вмешиваются матушки. Я никому не разрешал двигаться, ясно?!

Это относилось к мужчине, который стоял, согнувшись почти пополам.

— Извини… э… Фини… э… констебль… э… старший констебль Наконец, но мне очень надо в туалет, если ты не возражаешь… пожалуйста… э… спасибо.

Ваймс посмотрел на согнутого бедолагу и сказал:

— Ох, боги, это вы, мистер Стонер. Вилликинс! Отведи его куда-нибудь, где он может сделать свои дела, ладно? Только, пожалуйста, потом приведи обратно. А если окажется, что ничего ему не нужно, уж позаботься, чтобы такая необходимость возникла.

Ваймс сказал бы намного больше, но, в конце концов, это был участок Фини, и парнишка на диво хорошо справлялся, когда речь заходила о том, чтобы задать перцу людям, которые обижают старушек.

И Фини еще не закончил; его гнев из расплавленной стали превратился в сталь застывшую и прочную.

— И прежде чем я объясню вам, что будет дальше, господа, я бы хотел привлечь ваше внимание к гоблину, который сидит на дереве и наблюдает за нами. Все местные знают Вонючку — иногда вы даете ему пинка, иногда он клянчит сигаретку, иногда бегает с поручениями, так?

Толпа буквально вспотела от облегчения, когда поняла, что худшее, кажется, позади. На самом деле оно только начиналось.

— Командор Ваймс хочет, чтоб вы знали — и я тоже этого хочу, — что закон применим ко всем. В том числе к гоблинам.

Люди закивали, а Фини продолжал:

— Но если закон применим и к гоблинам, это значит, что у гоблинов есть права, а если у них есть права, значит, полиция Графств может принять на службу гоблина.

Ваймс взглянул на Фини — изумленно и с изрядной долей восхищения. Вот оно. Слушатели кивали, а Фини вел их куда хотел. Не успев опомниться, они уже кивали стражнику-гоблину.

— Итак, господа, я намерен принять Вонючку на испытательный срок в качестве констебля, чтобы он держал меня в курсе того, что происходит на холме. Он получит значок, и всякий, кто даст ему пинка, будет считаться человеком, напавшим на стражника при исполнении служебных обязанностей. За это не только вешают, но и оставляют болтаться на виселице. Это наше внутреннее решение, которое не требует одобрения магистрата. Так, командор Ваймс?

Ваймс поразился тому, что губы ответили сами собой, не снесясь предварительно с мозгом.