Дело об отложенном убийстве

— Мистер Эверсел занимает несколько важных постов. Он является членом совета директоров банка, трастовой компании и других серьезных корпораций. Он не может позволить, чтобы какой-то скандал запятнал его имя.

— Фотографирование не обязательно означает скандал, — заметил Мейсон.

— В данном случае означает.

— От развода с Вентвортом вас удерживала только боязнь скандала?

Она встретилась с ним взглядом.

— Да.

— Что вы хотели получить?

— Деньги для моих родителей, — спокойно ответила она. — Сидней предлагал… Я бы, конечно, нашла и в других местах, но я такая же упрямая, как и Пенн. Мои родители жили на огромной гасиенде в Мексике. Правительство отняло у них землю и отдало батракам. Мои родители стали нищими. Справедливо было рассчитывать на получение какой-то финансовой помощи от Пенна. Но он начал угрожать, что втянет имя Сиднея в судебный процесс. Я понимала, что Сидней не может допустить подобной известности, знал об этом и Пенн. Я прекрасно представляла, как удержать Пенна от этого. Я должна была с ним бороться и победить. В противном случае, нам бы никогда не удалось пожить спокойно.

— А сам Эверсел? — спросил Мейсон у миссис Вентворт. — Что он об этом думал?

— Он очень импульсивен. Он…

— Хуанита, пожалуйста, не втягивай меня, — попросил Эверсел. — Он — хитрый адвокат и пытается поймать тебя в ловушку.

— Правда нам не навредит, — ответила она, а через какое-то время многозначительно добавила: — Теперь.

— Вы обрадовались, узнав, что вашего мужа убили?

— Я не радуюсь, когда кого-либо убивают.

— Вы почувствовали облегчение?

Она прямо посмотрела ему в глаза.

— Естественно. Конечно, это оказалось шоком. В Пенне было много хорошего, но плохого больше. Он подавлял людей. Он пытался поймать их себе в лапы и получить над ними власть. Скотина, в особенности в отношении с женщинами.

— Я вручил вам повестку о явке в суд, мистер Эверсел, — повернулся к нему Мейсон. — Вы не можете утверждать, что я был с вами нечестен. Если вы куда-то собираетесь, вы можете выбросить меня в аэропорту, где я возьму машину. А когда я использовал слово «выбросить», я имел в виду фигурально.

— Черта с два. Отправляйтесь назад своим ходом.

— Мои друзья уже уехали. Я думал, что мне придется ждать вас всю ночь.

Эверсел подозрительно посмотрел на адвоката.

— Пожалуйста, Сидней, — попросила миссис Вентворт. — Высадим его в Лос-Анджелесе. Ты же не хочешь, чтобы он оставался здесь, не так ли?

Подобная идея Эверселу тоже не понравилась.

— Пожалуйста, — Хуанита Вентворт посмотрела на него своими темными бездонными глазами. — Это тот единственный раз, когда тебе следует послушать меня.

Эверсел поколебался с минуту, потом засунул револьвер в карман брюк, опустился на сиденье пилота, молча с хмурым видом пристегнул ремень безопасности и завел мотор. Он вырулил на взлетную полосу и продолжал сидеть с мрачным видом, не произнося ни слова, пока разогревался мотор.

Миссис Вентворт снова заговорила, пытаясь перекричать шум двигателя:

— А вы не думаете, мистер Мейсон, что для вашей клиентки лучше рассказать правду и с открытым забралом встретить последствия, а не пытаться втянуть нас в это дело?

Мейсон глубоко засунул руки в карманы брюк, опустил подборок на грудь и задумчиво уставился в пол.

— Это, — медленно произнес он, — несколько раз приходило в голову мне самому.

12

Рассвет застал Перри Мейсона в узком личном кабинете Дрейка. Адвокат с лупой изучал огромный блестящий снимок — максимально возможное увеличение с негатива.

Дрейк сидел напротив за своим письменным столом и нервно жевал резинку. Он задумчиво смотрел на адвоката.

— Это самое большое увеличение, которое нам удалось сделать. Дальше уже начинают расплываться детали. Негатив оказался очень резким, но мы раздули его до той точки, где он уже теряет четкость. На каждом из этих снимков изображена только одна четвертая часть негатива.

— Я так и понял, — ответил Мейсон, не поднимая головы и продолжая водить лупой над фотографиями.

— А вот этот снимок подкинули мои ребята, — сообщил Дрейк. — Увеличение одиннадцать дюймов на четырнадцать с другого негатива. Этот снимок сделали, когда «Пеннвент» вернули в порт. Мне повезло. Потом я смогу представить тебе еще большее увеличение, но на это потребуется время, да и придется немного покрутиться.

— Времени у нас нет, — заявил Мейсон. — Предварительное слушание начинается сегодня в десять часов утра.

— Перри, а что конкретно ты пытаешься разглядеть? — поинтересовался Дрейк.

— Свой шанс.

— Что ты имеешь в виду?

— Стараюсь найти на одной фотографии то, чего нет на другой.

— Фигуры, человека…

— Нет, — покачал головой Мейсон. — Какую-то важную разницу в расположении мебели, вещей. Например, взгляни на пепельницу. На фотографии Эверсела в ней полдюжины окурков, а на снимке, сделанном после того, как обнаружили труп, — только два.

— Ну и что? — не понял Дрейк.

— Человек, совершивший убийство, никогда не станет заниматься уборкой и высыпать пепельницы. Если же он и сделает это по какой-то причине, то уж никак не задержится, чтобы выкурить две сигареты.

Детектив нахмурился.