Дело об одноразовом драндулете

— Вечно, — ответил Олдисс. — И модель никогда меняться не будет. Мы позаимствовали страницу из книги истории «Фольксвагена» по этому вопросу, разве вы не знаете? Они сконструировали первого «Битла» перед развязанной Гитлером войной и продолжали выпускать его почти полвека. У нас не будет ежегодно косметического обслуживания. Никто из нас владельцев не узнает, сколько соседскому «Рэту» — полгода или десять лет. Они будут выпускаться с расчетом долговечности на неопределенный срок. «Бэаркеты» Штутца, выпущеные до первой мировой войны, и хорошо обслуживаемые, можно было увидеть на дорогах семьдесят лет спустя. Неужели мы не сможем выпускать "Рапчет Рэт" с такой же долговечностью? Такие же качества сделают ее самой ходовой машиной в стране. Мы наводним рынок.

— Черт побери, погодите-ка минутку, — запротестовал я. — Что будет со всеми машинами, которые вам вернут? Разве кто-нибудь будет покупать, если можно взять новую «Рэт» всего лишь за полмиллиона псевдо-долларов?

В игру снова вступил Кларк.

— Продав свою одноразовую машину, вы не обязательно получите новую "Рапчед Рэт". Скорее всего, вы получите и с п р а в н у ю, хотя может случиться, что вам достанется и совершенно новая. Видите ли, все детали будут полностью взаимозаменяемыми. Берем другую страницу «Фольксвагена» по этому вопросу. Например, мотор «Битла» крепится всего лишь четырьмя болтами. Вы можете пригнать машину в гараж «Фольксвагена», и за несколько минут ваш двигатель снимут и поставят новый. Именно этим и будут заниматься наши гаражи. При поступлении данного автомобиля мы полностью обновим его до такого состояния, когда его не отличишь от нового, и снова выбросим на продажу.

Мои сомнения не рассеялись, и я покачал головой.

— Но разве это не всполошит «ЮАУ» и другие союзы? При появлении таких дешевых и таких вечных машин, остальные промышленники будут увольнять рабочих тысячами. Профсоюзы огреют вас своей дубинкой по голове.

— Какие профсоюзы, старина? — вкрадчиво спросил Браннер. — Завод, выпускающий "Рапчед Рэт" будет полностью автоматизирован. Не стоит останавливаться на полдороги. У нас вообще не будет рабочих. Завод будет управляться горсткой операторов из оффисов, расположенных за много миль от него.

— Какое-то количество рабочих вам все-таки придется иметь, возмутился я. Что вы будете делать, если сломается один из сборочных конвейеров?

— У нас будут автоматы для ремонта автоматов, — с удовольствием ответил мне Браннер. И добавил, предвосхищая мое возражение: — И автоматы для ремонта этих автоматов.

Все еще сомневаясь я покачал головой.

— Все равно ничего не получится. В наше время автомобильные компании тратят только на рекламу более полумиллиона псевдо-долларов на каждую проданную машину.

Олдисс потребовал эту, как ее…

— Наш сногсшибательный трюк заключается в том, ч_т_о м_ы н_е р_е_к_л_а_м_и_р_у_е_м. На рекламу, расширение торговли и тому подобное мы не истратим ни пенса. Сэкономленное идет в пользу клиента. Кроме устной — самой эффективной — рекламы, ничего не будет. Более того, наши продавцы будут обучены немного вредничать. Например, они не будут принимать автомобили других промышленников.

— Никакой рекламы, — проблеял я. — Это не по-американски!

— Мы англичане, — самодовольно заявил Браннер, — хотя наша организация распологается здесь, в Америке. Мистер Рапчед, владелец концерна, в настоящее время живет монахом в монастыре в Гламде, на Тибете. Однажды, когда он созерцал пупы — а их у него два — ему в голову пришла идея «Рэта».

Очевидно, Жирный решил принять участие в разговоре. Он открыл свои водянистые глаза и невнятно промямлил:

— Проклятье, я обдумывал, как мне отказаться и заявить вам, что вы не переупрямите меня и не заставите принять ваше предложение. Однако, я, очевидно, мог бы воспользоваться заработанными деньгами. Еще когда мои клиенты стали все меньше пользоваться моими услугами, я рассчитывал пополнить свои ресурсы за счет арендной платы за свой дом в Египте, который у меня уже несколько лет, но я его ни разу не видел. К сожалению, оказалось, что дом, который я считал дворцом с шикарным, выложенным кафелем входом, оказался хижиной в болотах дельты. Ну, довольно болтовни. Что это за саботаж, о котором вы говорили?

На вопрос ответил Кларк.

— Может, саботаж — не совсем верное, слово, хотя некоторое время мы обнаруживали, что синьки чертежей и планы загадочным образом исчезали из наших офисов. И вот теперь наступила кульминация — к примеру, исчез наш выдающийся интуитивный гений, изобретатель нашего сифонного устройства. Три дня не появляется на работе.

— Сифонное устройство? — спросил я.

— Черт возьми, Лысик, — заорал Жирный, — не перебивай своими дурацкими повторениями. Джентельмен сказал "сифонное устройство". Запиши, хотя уже десять лет, как ты не можешь расшифровать свои записи.

Затем часть складок жира на его лице опала, и он тоже спросил Чака Кларка:

— Что вы имеете в виду под сифонным устройством?

— Для откачки горючего из "Рэта", — вразумительно пояснил Кларк.

— Не обращая внимания на требование Жирного помолчать, я осторожно спросил: