Дело о полку Игореве

– Увы! Нам удалось прочесть лишь три буквы с обложки: хорошая вытяжка у боярского камина, споро горело, видимо, хозяин недавно озаботился прочисткой трубы! Эти буквы: «в» и «о», потом пробел и опять «о», после которого пробел. Это все. Даже фотографирование в ультрафиолете не дало большего. Вот, изволите ли видеть… – Он прошелся пальцами по клавиатуре, и из ближайшего принтера пополз лист бумаги. Протянул Багу.

– Негусто… – задумчиво пробормотал тот, с укоризной глядя на невразумительное «во о». Богдан хмуро теребил нижнюю губу.

– Снова увы! – Антон Чу развел руками. – Быть может, что-то даст разбор документов и файлов… аннотированный подробный список закончили составлять полчаса назад. Но, на первый взгляд, и там нет ничего такого, что обращало бы на себя особое внимание. То есть там много важного – но все это материалы, прямо относящиеся до работы боярина в Соборе.

– Ладно, благодарю вас, драг прер Чу. Что-нибудь еще не… не всплывало?

Следознатец развел руками.

– Разве что… За четверть часа до вашего яшмового появления мне позвонил прер еч Сыма и сообщил, что хотел бы зайти. Ему что-то хочется обсудить со мной, но что именно – по телефону он говорить не стал.

– Когда он собирался быть?

– Мы договорились к восьми…

– Это касается состояния прера ад-Дина?

– Еч Сыма ничего не уточнил.

– Интересно… – протянул Баг. – Что же, надеюсь, вы оба своевременно будете извещать нас с ечем Оуянцевым…

– Разумеется! Но ведь нести к вам каждую мелочь, каждое предварительное соображение – тоже нелепо, согласитесь. У вас своих дел по горло…

– Это точно.

– Я полагаю, что прер еч Сыма, если бы имел что сказать определенного, сразу звонил бы не мне, а вам.

Баг кивнул и повернулся было к двери.

– Ах да! – Он вытащил из-за пазухи банку с ручкой; неведомое розовое существо оставило свое стремление уплыть и теперь просто висело вдоль стенки, присосавшись к стеклу почти под самой крышкой. Баг водрузил банку на свободный угол стола. – Что бы это было такое, прер Чу, а?

Антон Чу осторожно взял банку и поднес ее поближе к лампе, всмотрелся.

– О! – Следознатец поднял на напарников вытаращенные глаза. – О! – повторил он с громадным удивлением. – Где вы это взяли?!

– Да, собственно… – пробормотал Баг. – Это подарок.

– От кого? – Взметнувшиеся на середину лба брови изумленного до глубины души следознатца так и не могли пока вернуться на место.

– Если б знать…

Чу, разглядывая розовое существо, медленно, сосредоточенно вертел банку так и этак. Взялся за увеличительное стекло.

– Я не специалист, но, по-моему, это неизвестный науке вид…

В кармане ветровки Богдана курлыкнул телефон.

– Извините, ечи, – сказал Богдан и неуклюже отошел в сторонку, на ходу доставая трубку натруженной рукой. – Оуянцев-Сю слушает.

И тут же вздрогнул, потому что в трубке отчетливо послышался голос боярина-осназовца Галицкого.

– Добрый вечер, Богдан Рухович.

– Добрый вечер, Даниил Казимирович… – выжидательно ответил Богдан.

– Я оценил ваш такт. Вы не потребовали с меня никаких обещаний о невыезде и неразглашении… и даже не оставили своего телефона на случай, если мне что-то захочется вам сказать.

– Вы были так взволнованы и расстроены…

– Благодарю вас за предупредительность и отвечаю вам тем же. Я действительно был очень взволнован и говорил, простите, больше о себе, чем о… во всяком случае, не меньше. А вас ведь интересуют не мои переживания, а факты.

– И то, и другое, драгоценный Даниил Казимирович. И то и другое.

– Я нынче утром не упомянул об одном пустяке. А вам это может оказаться важным, я ведь не знаю всех сопутствующих обстоятельств…

Сердце Богдана забилось быстрей.

– Я внимательно слушаю вас, драг прер еч.

– Где-то уже к концу нашего разговора с Гийасом, к самому концу… Он, явно уже некоторое время не слушая меня, вдруг бросился к книжному шкапу, откуда-то из глубины, основательно порывшись, достал книгу и побежал обратно ко мне. «Вот прочти! – кричал он. – Ты поймешь! Тут все написано! Я покажу тебе, как читать!» Причем, понимаете, мне показалось, что за книгой он побежал после… как бы это сказать… определенной внутренней борьбы.

– Как это?

– Сам не знаю, как объяснить… Словно бы ему очень не хотелось прибегать к такому аргументу, но желание убедить меня, переспорить, обратить в свою веру пересилило. Понимаете?

– Кажется, да. Но… вы очень тонкий знаток переживаний, если так вот…

– Я же профессионал, драг еч Оуянцев-Сю. Но самое странное… Я взял, я не мог ему возразить… Нипочем не догадаетесь, что это была за книга. «Слово о полку Игореве»!

Ноги окончательно подломились под Богданом, и он опустился в стоявшее у двери кресло.

– «Слово»?

– Ну да! Что уж он там мне хотел доказать с его помощью… Я прекрасно знаю эпос, очень его люблю… Правда, судя по обложке, этого издания я никогда не видел. Я сказал, что сейчас читать его не вижу смысла, и если он настаивает, я могу взять его с собой, посмотреть дома. Но Гийас не дал. Он страшно всполошился и забормотал что-то вроде: «Нет, нельзя… Как же я без нее… А если узнают, что я кому-то показал…»

– Вы так и не открыли книгу?