Дело о демонах высших сфер

Однако оказалось, что господин Химэ способен поддержать беседу.

— Что вам здесь надо, господин префект? — слабо проговорил он в то время, как слуги пытались привести в порядок его постель.

— Проведать ваше здоровье, — поклонился Мем, пряча ладони в рукава. Будь на его месте Чепуха, это значило бы сейчас охотничью стойку. — Оно в порядке?

Доктор хихикнул возле стола.

— Как видите, — сухо прошелестел Химэ. — Цель вашего визита?

— Как? — удивился Мем. — На вас совершено покушение!

— Не уверен, что буду об этом заявлять властям.

— А что за покойник лежит поверх бумаг в вашем кабинете?

— Мой родственник. Как только встану, я позабочусь о его похоронах.

— Почему вы не забрали вашего родственника из префектуры, когда приходили ко мне знакомиться? Он сидел там, ждал вас. Скучал…

Доктор закончил рецепт и с любопытством смотрел на Мема.

— Зачем вы мне сейчас врете? — досадливо поинтересовался господин Химэ.

— А вы мне — зачем? Мертвец этот собран из собачьих костей, является вещественным доказательством по делу об убийстве одного государственного чиновника и по делу о покушении на другого. Ночью его похитили из префектуры, и теперь — вот, я нахожу его здесь! Будьте любезны, объясните, с какой стати вам пришло в голову украсть у нас улику! Может быть, потому, что она напрямую указывает на вас? Ведь это ваш родственник, вы сами только что признали.

Господин Химэ молчал так долго, что Мем подумал, не случилось ли с ним опять плохого.

— Пусть все посторонние выйдут, — наконец, подал голос страховщик.

Домашняя челядь послушалась, дольше всех топталась в дверях и оглядывалась старуха. Наджед остался сидеть за столом, даже закинул ногу на ногу и поставил на столешницу локоть.

— А доктор? — спросил Химэ.

— Доктор нужен, — сказал Мем. — Вдруг вам от разговоров опять станет дурно.

— Где то, что было у мумии в голове? — приподнялся в подушках Химэ, когда все лишние удалились.

Мем изобразил непонимание:

— Что именно? Мозги? Усохли, наверное.

— Содержимое футляра.

— Насколько я смог понять при беглом осмотре, оно разлито по вашему столу и вашей рабочей документации. Подробнее осмотреть я не смог, извините, там очень воняет.

Господин Химэ упал в подушки обратно.

— Что за дрянь там оказалась вместо того, что должно быть?

— Средство от власоеда для конского хвоста, — подал голос Наджед. — От чесотки с лишаем тоже помогает.

Мем глянул на него мельком.

— Господин Химэ, а что там было до чесоточной отравы?

— Там был документ, — умирающим голосом прошептал господин Химэ. — Очень важный, нужный документ.

— Точнее, пожалуйста.

— Точнее — я его там не нашел. Там ничего, кроме этой гадости, не было…

— Значит, за этот важный и нужный документ ваш человек убил архивариуса Бору, чуть не убил инспектора Джату, а потом пять суток искал сам документ, переворачивая вверх дном шкафы в подвале и ящики стола в моем кабинете?

— Все не так. Я не уверен, что могу разговаривать с вами по поводу того документа. Не ваша компетенция. Это слишком серьезно.

— Отлично, поговорите с киром Хагиннором, если с ним вам разговаривать легче. Но со мной по поводу убийства Боры и покушения на Джату все равно придется встречаться. На допросе. Доктор…

— Стойте, — остановил Мема господин Химэ. — Не надо пугать меня допросом, я не сутенер из порта. Про Джату вообще ничего не знаю. Бора был моим человеком, я не давал приказа его убить. Я не знаю, как теперь обойтись без него. Наоборот, я хотел заплатить вам, чтобы вы нашли его убийцу и его тайник. Но потом я засомневался. Решил присмотреться, как будете себя вести. И деньги оставил.

— Присмотрелись? Рассказывайте.

* * *

— И ты ему веришь? — спросил Наджед, когда они покинули дурно пахнущую усадьбу. — Ведь он за прибыль и за выгоду еще не таких сказок сочинит.

— Многое сходится, — пожал плечами Мем. — Например, мой кабинет обыскали сразу после того, как он нанес мне визит. Будь привидение его шпионом, ему нечего было бы там искать. А про Бору я проверю. Будет наше привидение продолжать ворошить документы, или нет. Кого еще Химэ купил в префектуре, мне тоже понятно. Это всего лишь писарь. Пусть живет. Только знаешь, в эти твои докторские дела никогда меня больше не впутывай. Когда в руках задыхается человек, это, мать его, страшно! Был бы готовый труп, или, если б знать наверняка, что выживет, было б не страшно. А так… Имел я в виду на таком фронтире тебе помогать!

— А кулаками ты махать не имел в виду?

— В честной драке — нет. Но если я кого-то ударю, а он заплачет — тогда да.

— Молодой ты еще, — усмехнулся доктор. — В некоторых местах нежный. В жизни у каждого свой фронтир. Твой ничем не лучше моего, просто ты к своему привык. Что будешь делать с картой? То, что это карта ловушек к лабиринту, мы поняли без Химэ. А от чего эти ловушки, где расположены, он знает не больше нас. Или не говорит.

— Зато теперь мы знаем, что именно он ищет. Так-то, наугад, на что угодно можно думать. Хоть на волшебную черную попону, которая делает коня и всадника невидимыми. Только без Боры смысла в поисках никакого. Слушай, мне надоело голову ломать. Пошли, пообедаем.