Дело о демонах высших сфер

— Ты это… Илан, ты теперь к префекту поближе, ты говори мне, если что. Вакансии будут или что изменится с Джатой. Я бы друзей предупредил. В порту работать тяжело, у уличных судей на побегушках суетно, а тут непыльно, вроде. Я-то глупость совершил, как обычно, теперь сам стесняюсь подойти спросить, префект на меня, наверное, злой. Ты предупреди меня, ладно?

— Ладно, — пожал плечами Илан. — Это все?

— Бабушку во дворе не встречал?

— Нет. Я ее давно не видел.

— Я ее покормил сегодня, если что. Мне на пять дней дали отпуск, чтобы нога прошла. Проголодаться за это время она не должна. Но ты посматривай. Вдруг в неположенное место выползет… Нечего ей делать во дворе. Спасибо, Илан.

— Пожалуйста, — Илан развел руками и поскакал скорее вниз по ступенькам. После сырой тени и запаха из грязных кустов ему вдруг нестерпимо захотелось на открытое пространство и на солнце.

* * *

Нужно было отправиться к генерал-губернатору и сообщить о взятке, только Мем не смог. Кое-как дополз до дома и свалился в постель. Ощущения были, словно из него вытянули кости и держаться прямо приходится исключительно на силе воли. Кирэс Иовис зашла в спальню, посмотрела на супруга, ничего не сказала и вышла. А Мем заснул. Когда проснулся, увидел рядом с собой Наджеда, — не самое радостное и долгожданное зрелище, век бы эту липучку не видеть. Наджед наливал какое-то лекарство в мерный стаканчик, за плечом его стояла Иовис, красная, как ее свадебная накидка пять месяцев назад, и то ли взбешенная чем-то, то ли до крайности смущенная, то ли то и другое сразу. Наджед, увидев, что пациент проснулся, задал весьма правильный вопрос:

— Вы еще не опухли от меня, господин префект? Извините. Немного терпения, и я оставлю вас в покое.

— Что опять? — пробормотал Мем.

— Это солнце, — объяснил Наджед не то самому Мему, не то его жене. — Когда в следующий раз поедете в Солончаки или в пустыню, обязательно захватите с собой воду и не забывайте головной убор. Глаза тоже нужно беречь. А рука — так, ерунда. Заживет.

Врач повертел в руках голову Мема, словно это был неживой и крайне любопытный предмет, заглянул в глаза, оттянув веки, открыл Мему рот, надавив на нижнюю челюсть, и вообще обращался с ним довольно свободно. Мем в конце концов отмахнулся от его рук. Иовис смотрела в сторону, избегая встречаться взглядом и с мужем, и с врачом.

Напоследок Мема снова напоили странным на вкус лекарством и в голове у него немного прояснилось. По крайней мере, комната перестала плыть и качаться.

— Ну вот, — сказал Наджед. — К утру все будет хорошо. Встретимся с господином префектом завтра на службе. А сейчас под одеяло с головой и не высовываться. Вы хорошо меня поняли?

Последний вопрос был обращен к Иовис. Она, снова залилась краской и издала в ответ звук, какой издает приличная девочка, подавившись неприличным словом.

Проводив врача, молодая жена вернулась к Мему в окончательно разъяренном состоянии.

— Он оскорбил меня! — с порога заявила Иовис мужу. — Он посмел мне такое сказать!.. Я не решусь повторить вам, что! Кто это вообще такой?! Как смеет он вмешиваться в нашу супружескую жизнь?! Как смеет он меня учить и делать мне замечания?!

— А что именно он сказал? — поинтересовался Мем, догадываясь уже, что. Если самому Мему досталась одна ягодка из знаний доктора о плодах любви в Арденне, то Иовис, похоже, отсыпали полную корзинку, непонятно только, по какой причине. Конечно, Мему следовало бы разгневаться и вступиться за честь жены хотя бы на словах, но злая Иовис выглядела очень смешно.

— Он…. Он… назвал меня дурой!

Мем едва удержался, чтобы не засмеяться.

— Помилуйте, кирэс Иовис, но за что?

— За то, что я… Нет, я не могу этого повторить!

— Могу предположить, он сказал вам, что жена должна спать с мужем, а не бегать по ночам с фонарем по крыше, — лекарства Наджеда начинали Мему нравиться, с ними можно было говорить, что попадает на язык, не заботясь о последствиях. С крыши дома Наджеда, расположенного чуть выше на холме, наверняка прекрасно была видна крыша их семейной усадьбы. А еще интересно, не пробует ли Наджед свои снадобья сам, уж больно он легко разговаривает о том, чем аптекарь не торгует. Даже по упрощенным арданским меркам.

— Да я… Он… — Иовис в бессильном возмущении взмахнула рукавами из лазоревого шелка. — Как он смеет вообще вслух говорить об этом? Это вы ему нажаловались! А вы как посмели?!

— Даже в мыслях не держал, — усмехнулся Мем. — Вероятно, то, что вы не любите своего мужа, написано у вас на лице, кирэс Иовис. Как он здесь оказался?

— Я не могла вас разбудить к ужину. Я испугалась! Мне сказали, в квартале от нас живет врач из префектуры. Да если я б я знала…

— Я просто крепко спал.

— Не совсем. — Кирэс Иовис вздохнула и опустилась рядом с Мемом на кровать туда, где сотую часть стражи назад сидел ходжерский доктор, и с неожиданной силой вновь произнесла: — Он — сволочь!

— Он оказался прав?

— С чего вы взяли?

— Иначе бы вы так не сердились.

— Он грубиян и негодяй! Сделайте с ним что-нибудь! Вы же сильный и влиятельный человек!