Дело, которое нужно закончить

Рябов после его ухода начал было собирать вещи, а потом закурил и, вылив в стакан оставшиеся граммов сто пятьдесят, прикинул, что добираться в Кричалину очень уж долго, и решил переночевать тут, в городской квартире.

Кухня после того, как тут посидел в одиночестве Стас, приобрела какой-то совсем неухоженный вид, и Рябов решил навести хоть какой-то порядок. Убирая со стола, случайно глянул на какую-то зелень, прораставшую на подоконнике, и разозлился, увидев окурок, видимо брошенный туда Стасом. Ругаясь, потянулся, чтобы достать окурок, и увидел, что за керамическим горшком лежит та самая синяя коробка, которую показывал Стас. Подержал ее в руках и подумал, что сейчас звонить и сообщать об этом не станет: вернется еще, а и так надоел этот Стас пуще горькой редьки.

Выйдя на балкон и обводя взглядом двор, который когда-то был их общим двором, снова подумал о Стасе, который вел себя в квартире Доброхотовых как дома, но потом сам себе сказал, что без вполне определенных отношений это было бы невозможно, а Нина уже вполне взрослая девочка и может себе позволить все, что ей заблагорассудится, не спрашивая разрешения ни у кого.

Он уже укладывался спать, когда позвонил Уланин, сообщил о визите в университет и незавершенности разговора с ректором, а потом сообщил, что в ректорате его просили о встрече, «которая поможет приблизиться к решению», и Рябов, посмеявшись, согласился.

Так и день закончился.

А вопросов становилось еще больше…

Отрывок из записи телефонного разговора, состоявшегося вскоре после того, как Станислав Логинов покинул квартиру Доброхотовых

Звонящий (личность не установлена):

— Ну, эта… Он вышел… оттуда… Здорово поддатый. Видать, узнал про Нинку-то.

Отвечающий (личность не установлена):

— И куда идет?

Звонящий:

— Мы тут… эта… Может, его Людка подберет?

Отвечающий:

— А чё, нормальный ход. Без бабы остался, так обрадуется.

Звонящий:

— Ну, мы ее запускаем тогда?

Отвечающий:

— Ну давай. А, слушай-слушай! Ты ей скажи, чтобы расспрашивала его… ну, обо всем…

Звонящий:

— Само собой!

8

Понедельник (ближе к вечеру)

А вот день Алексея Романовича Уланина был обычным, рядовым, привычно нагруженным. Встреча в университете, на которую он отправился после беседы с Рябовым, была делом вполне рядовым, хотя события там развивались довольно напряженно!

Ректор университета Сергей Сергеевич Красавин привык к положению полного хозяина, которого слушают молча, а говорят только с его разрешения, поэтому едва Уланин вошел, ректор сказал:

— Насколько я понимаю, господин Рябов, вас интересуют две темы: архив профессора Доброхотова и местонахождение его дочери.

При этом Красавин перебирал какие-то листки на своем столе, будто было на них что-то необходимое для продолжения разговора. Потом отвлекся от листков и перевел взгляд на посетителя, явно намереваясь сказать что-то решающее, но в этот момент Уланин перебил его.

— Куда вы так спешите?

И, осматривая кабинет, сказал, будто себе самому:

— Тут, видимо, не все знают, что гостю надо предложить присесть.

Потом, не обращая внимания на Красавина, уверенным шагом прошел к месту, которое ему, видимо, понравилось. Уселся на стул, который ему по каким-то причинам понравился больше других, на соседний стул положил свой портфель и удовлетворенно произнес:

— Ага!

Стул этот был расположен так, что ректору пришлось повернуться и оказаться боком к своему собственному столу и почти спиной к входной двери. Это показалось ему неудобным, поэтому все тем же тоном, будто не замечая перемен, он спросил:

— Вас не затруднит пересесть?

— Я пришел не для того, чтобы заниматься сменой стульев! — отрезал Уланин.

— Господин Рябов… — начал ректор.

— Господин Рябов занят! Вы уж, пожалуйста, иногда вспоминайте правила приличия и интересуйтесь именем гостя, хорошо? — перебил Уланин и протянул ректору визитную карточку.

Обескураженный, Красавин хотел что-то сказать, но Уланин махнул рукой: дескать, некогда вас учить манерам, и продолжил:

— Местонахождение госпожи Доброхотовой, кажется, так вы выразились, не станет предметом нашего разговора. Моего клиента беспокоит архив профессора Доброхотова, который, если вам известно, был учителем моего клиента и недавно скончался…

— Мы, конечно, выражаем искренние соболезнования… — начал было Красавин.

Уланин не позволил себя перебить.

— Спасибо, я передам, — кивнул он, — но давайте не будем отвлекаться!

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел солидного вида человек лет пятидесяти. Остановился возле двери, закрыл ее, постоял, неотрывно глядя на Уланина, и попросил ректора:

— Сергей Сергеевич, представьте нас.

Ректор, вскочивший при появлении нового персонажа, сделал несколько шагов в его сторону, потом громко произнес:

— Зенченко, Юрий Кириллович…

— Представляю… администрацию области… скажем для ясности, — добавил Зенченко.

Красавин подвел итог:

— Наша встреча, как видите, интересна и губернатору.