Дело беглеца

– Представьте, – засмеялся Рихард. – Не только советские граждане обожают спорт, эта зараза расползается по всему миру. Многие и газеты-то покупают только из-за спортивных колонок. Что там еще читать? А спорт дело конкретное, двусмысленностей не любит. Либо выиграли, либо проиграли. Особенно в футболе. – Рихард небрежно кивнул на внушительный «Телефункен» у стены, видеомагнитофон и горку видеокассет. – Анализирую футбольные матчи, делаю обзоры, копаюсь в биографиях игроков, не гнушаюсь, знаете ли, и пикантными деталями, которые то и дело всплывают наружу. Хваленая «Герта», входящая в Бундеслигу, – любимица местной публики – с треском проиграла «Корделике» – команде, звезд с неба не хватающей. Событие, прямо скажем, потрясающее. Весь Западный Берлин в шоке, народ скорбит, как на похоронах Черчилля. Думаете, население волнуют наши войска в Афганистане? Политиков – возможно, а население – нет. А вот проигрыш «Герты» – это атомная бомба в центре Берлина. Кую железо, пока горячо, – похвастался Рихард, – газеты с моими колонками расхватываются как горячие пирожки. Попутно вскрываются любопытные факты про «бело-голубых» – клуб находится в беспросветной финансовой заднице. Долги – на миллионы марок. Будут продавать землю, на которой стоит стадион «Гезундбруннер». А так хорошо все начиналось. В семидесятых – прочное закрепление в Первой Бундеслиге. Потом второе место после «Боруссии», через год – третье. В семьдесят девятом «Герта» выходила в финал Кубка Германии, в том же году – в полуфинал Кубка УЕФА… А теперь – провал за провалом, вылет во Вторую Бундеслигу, и вряд ли можно рассчитывать на чудо…

– А вы фанат футбола, – заметил Михаил.

– Тем и живу. «Спартак» и ЦСКА далеко, приходится болеть не пойми за кого, совмещать, так сказать, приятное с полезным. Главное преимущество моей работы – сам себе хозяин, не торчу весь день на работе… Ладно, давайте к нашим баранам. Еще не возникли сомнения в моей профпригодности?

– Во всяком случае, у вас идеальное прикрытие и любимая работа, – Михаил хмыкнул. – Давно здесь?

– Четыре года плодотворной и напряженной работы… – Рихард зевнул. – Простите. Если вам интересно, я немец. Родом из Саратова. Не женат. Излагайте свою печальную историю, Михаил. А там решим, чем смогу помочь…

Он слушал рассказ майора внимательно, отложил трубку, даже пару раз нахмурился.

– Впечатляюще, Михаил. Не Берлин, а Шервудский лес какой-то… Налажали, конечно, по полной программе – и те, и другие, простите… – Он молчал несколько минут, передвигал трубки на столе, словно раскладывал неведомый пасьянс, потом сказал: – Сочувствую, Михаил. Жалко девушку, которую так быстро нашла смерть… Имя Клаус Майнер мне ни о чем не говорит – этого парня качественно замаскировали. То, что Штази понесла потери и потеряла явки, – скверно. Людвиг Эберхарт – имя на слуху. Но с желанием перейти на нашу сторону оно никак не ассоциировалось. Прискорбно, что у этого человека не выдержало сердце, он мог бы стать ценным источником информации. Черная полоса, Михаил, такое бывает. Дайте подумать… – Он вновь стал набивать трубку, видно, руки должны быть чем-то заняты. Вскинул голову: – Выпьете? А я составлю вам компанию.

Михаил нахмурился.

– Вас что-то смущает? – не понял Рихард. – Прекрасный способ успокоиться и привести в порядок голову. «Жигулевского» пива с «Русской» водкой, увы, не предложу, но кое-что есть. – Напевая под нос «А наш притончик гонит самогончик», Рихард достал из бара квадратную емкость с прозрачным содержимым, плеснул в бокалы. – Пейте, Михаил, не принюхивайтесь, это джин, крепкий напиток на можжевельнике. Вам сегодня можно, даже нужно – все равно никуда уже не пойдете.

Он выпил залпом. Приятно зашумело в голове, тепло растеклось по членам.

– Приготовлю вам поесть, – спохватился Рихард. – Я хоть и не повар, но кое-что умею. Посмотрим, что у нас осталось в закромах Родины… – Он открыл холодильник. – Яичницу с сосисками будете? Выбор, к сожалению, невелик, так что можете не отвечать… – Он стал колдовать на кухне, зашипело разогретое масло. Глазунья приготовилась через несколько минут – вполне съедобная, даже вкусная. – Наворачивайте, майор, набирайтесь сил. Уж не обессудьте, в ход идет все, что завалялось в холодильнике… Не расстраивайтесь, попробуем исправить ситуацию. Пока не знаю как, но решение созреет. Можете пожить у меня, не возражаю, только вот соседи… – Рихард замялся, – довольно вредная и противная публика. Подглядывают, подслушивают… А стукачество в этой стране развито как нигде. Обязательно настучат, и придет инспектор, станет выяснять, почему здесь живет еще кто-то. Это, к сожалению, муниципальное жилье, а законы откровенно дурные…

– Видел парочку ваших соседей, – вспомнил Кольцов. – Старушка – божий одуванчик и супруг в инвалидной коляске.