Дело №2

Начала я с секретариата, где без труда выяснила, в какой группе училась Анна и какие предметы она изучала. Оказалось, что Анна училась вовсе не на медсестру, а на медицинского администратора. И на первом курсе изучала всего три предмета, никак с фармакологией не связанные. Из давнишнего своего разговора с Анной во время нашего с ней волонтерства в иммиграционном центре я знала, что у себя в Югославии она сразу же после школы работала какое-то время санитаркой или нянечкой в детском саду, потом устроилась куда-то продавщицей, а потом Борису удалось забрать ее к себе в Штаты. Здесь Анна сначала не работала, учила понемногу язык и помогала Люсе вести хозяйство и ухаживать за детьми, позже Борис устроил ее к себе в фирму, ну, а после рождения ребенка, как я уже говорила, решил отправить ее учиться.

В общем посещение колледжа только укрепило мою уверенность в том, что Анна вряд ли могла быть, по крайней мере, организатором преступления. Исполнителем? Если считать сделанный убийцей укол, наверное, могла бы. Но укол — не такое уж хитрое дело. Кстати, а как был сделан этот укол? Ведь Софья, хоть и была больна, но, наверное, не настолько, чтобы позволить кому попало делать себе внутримышечный укол. Следов борьбы или насилия на теле не обнаружели, следовательно, укол делал кто-то, кто был ей хорошо знаком или кто-то, кому она полностью доверяла. Нужно было поговорить с врачем. Я снова набрала номер инспектора. Он уже освободился и, все еще находясь в хорошем расположении духа, дал мне имя и телефон врача, к которому обратилась Софья по поводу своего бронхита. Я еще попросила текст письма, и инспектор пообещал мне отправить копию по электронной почте.

— Давайте пообедаем завтра вместе, — предложил он напоследок.

Я с радостью согласилась, и мы договорились встретиться на следующий день в его любимой «Специи».

* * *

Врача звали Лукасом Хамфри, и работал он в небольшой частной клинике неподалеку от дома, где жили Креченские. Я позвонила в клинику, представилась детективом и попросила к телефону доктора Хамфри. Доктор несколько удивился, что его снова беспокоят по поводу уже исчерпанного, как он выразился, инцидента, но во встрече мне не отказал. Мы договорились, что я подъеду в клинику к пяти вечера. После этого я хорошенько отругала себя за то, что совсем забыла спросить инспектора о том, известно ли что-нибудь о завещании Софьи и, если известно, то у кто из нотариусов занимался оформлением бумаг. Звонить ему снова мне не хотелось и я решила дождаться нашего с ним обеда, чтобы обо всем его, не торопясь, расспросить. По дороге в лавку мне пришла в голову еще одна блестящая идея — составить список людей, которые дружили с Креченскими или бывали у них в доме. В это мне могла помочь Люся. Я позвонила ей, и мы договорились встретиться во время ее перерыва на ланч.

* * *

До встречи с Люсей оставалось еще почти полтора часа. Я потолкалась немного в лавке, но покупателей с утра не прибавилось, и Алик опять отправил меня работать. Я включила компьютер и обнаружила обещанное письмо от инспектора Нормана.

«Тому, кого это касается

Хочу сообщить, что мой муж, Владимир Креченский, последнее время пытается меня тайно поить каким-то лекарством, которое хранит в гараже на третьей верхней полке стеллажа справа у входа. Возможно, он преследует цель меня отравить или сделать недееспособной, чтобы самому полностью распоряжаться имуществом, большую часть которого составляет наследство моей бабушки.

Прошу рассматривать это письмо как мое официальное обращение в полицию.

С уважением,

Софья Креченская»