Деление на ноль

Картинки воспоминаний, эпизоды, четкие и яркие, кружились в голове, и Борисов ухватился рукой за стену, ощущая, что сейчас упадет. Задышал размеренно, головокружение отступало, только слабость в ногах и теле. Тиффания, заметив неладное, уже была рядом. Поддержала Борисова, отвела к кровати.

— Постельный режим, — строгим голосом повторила она слова Стендаля, и хихикнула, — без женщин.

— Это ненадолго, — хмыкнул Борисов в ответ. — Прямо чувствую, как во мне все поднимается, от одного взгляда на вас всех. А где остальные?

— Ну, мы по очереди дежурим, у кого свободное время выпадает, — пояснила Тиффания. — Все, хватит на сегодня, не хватало еще переутомиться. Все, лежи, спи и не думай о делах!

Едва дверь за Тиффанией закрылась, Борисов вытащил документы из-под подушки и проворчал.

— Ага, не думай, если я не буду думать, так никто и не подумает!

Впрочем, надолго его не хватило, и вскоре Борисов уже храпел во всю мочь.

Тиффания и Сиеста лежали в кровати, в обнимку, голые, довольные и умиротворенные, как новостью о выздоровлении Аргуса, так и состоявшимся сеанс бурного, грубого и беспорядочного секса. В самом начале отношений такая вот поза — лицом к лицу — доставляла некоторые неудобства, так как груди упирались друг в друга и мешали. Но потом все наладилось, и сейчас им было вполне комфортно и удобно.

— Сниму завтра заклинание, — сказала Тиффания.

— Не рано ли?

— Аргус будет в норме через пару дней, и сразу умчится по своим делам. Война уже почти месяц идет без него, разве он может упустить такое? Хорошо, что Галлия после того разгрома не суется, но все равно, разве это даст Аргусу усидеть на месте? Письмо от Папы его давно дожидается, в общем, дел столько, что только зазевайся и он опять окажется где-то на другом краю Халкегинии. И кто знает, вернется ли?

— Да, он такой, — с оттенком гордости улыбнулась Сиеста. — Тогда я тоже сниму заклинание!

— И мы придем к нему вдвоем, как в старые добрые времена, — согласилась Тиффания и крепко поцеловала подругу.

— Сейчас, Роджер, минуту, — не оборачиваясь, сказал Борисов. — Что ты думаешь по поводу операции со Скарроном?

Тихий женский смех был ему ответом. Борисов обернулся, моргнул удивленно.

— Джессика — не Скаррон, но в нарядах разбирается не хуже, — хихикнула Сиеста. — Ну как?

— Я… вообще-то… ожидал графа Эверетта, — медленно ответил Борисов, ощущая, что кровь закипает в жилах.

Еще бы, не каждый день на тебя смотрят две прекрасные девушки в развратных нарядах, да еще и стоящие в откровенно провокационной позе. Собственно, наряды, одолженные Сиестой у сестры, так и назывались: «Развратная горничная» и «Развратная эльфийка», разве что искусственные острые наконечники на уши Тиффании прилаживать не пришлось. Короткие юбочки, не скрывающие вообще ничего, и кружевное нижнее белье, скорее притягивающее взгляд и открывающее все, нежели прячущее. Длинные чулки с подвязками-бантиками, подчеркивающие форму ног, и верхняя одежда с четко выверенным декольте, выпячивающая соски. Сиеста держала в руке изящную метелку, под стать наряду, а Тиффания надела шляпу с пером, и обе они подвели глаза и губы.

Также Борисов учуял запах, тонкий, нежный, хватающий за яйца.

— Право слово, — пробормотал он, — я и без возбуждающих вас люблю!

Организм рапортовал, что он здоров и готов размножаться, неоднократно. Борисов, правда, сомневался, что его поясница выдержит ударный марафон. Чудесное и быстрое выздоровление — это прекрасно, но еще два дня назад до окна не мог дойти без головокружения! Понятно, что в организме что-то изменилось перед лицом смерти, но болей в пояснице и позвоночнике это не отменяло. Можно было и на спине полежать, но ведь наверняка жены захотят обратного, и будут в своем праве, учитывая, что за два с лишним месяца он всего разок к ним заезжал. Ну, по дороге в Гельвецию еще потрахались, но то не в счет.

— А мы тебя, — ответила Сиеста, и поцеловала Тиффанию.

Они обе начали медленно покачивать бедрами и извиваться, не разрывая поцелуя, и потираясь грудями, задевая оттопыренными сосками. Борисов решительно встал, во всех смыслах, и Сиеста оторвалась от королевы, хихикнула.

— Права была Джессика, что это мертвого из могилы поднимет!

Они отступили на шаг, на два, и упали на кровать, так как Борисов занимался делами, не выходя из спальни. Сиеста, поводя плечами, задрала юбку на королеве, приспустила ее трусики и начала расстегивать декольте.

— Давай, Аргус! — подбодрила Тиффания мужа. — Возьми меня быстро и грубо! А потом Сиесту! А потом опять меня! И уже потом медленно и нежно!

— Какая… основательная программа, — сказал Борисов, входя в Тиффанию. — У меня… вообще-то, встреча с Эвереттом… назначена!

— Да, давай, давай, — подбадривала его Сиеста, массирующая обнаженные груди Тиффании.

— Я отослала графа Эверетта, с приказом не мешать! Часа два!

— Думаешь, успеем? — усомнился Борисов.

Одновременно с этим, он правой рукой залез под трусики Сиесты и ласкал ее там. Сиеста, впившаяся и посасывающая левую грудь королевы, слегка двигала тазом в такт, потом начала снимать нижнее белье.