Делай деньги!

— Хорошо. Итак, ты действительно хочешь сказать, что теперь я могу изменить экономическую жизнь города, регулируя Хлюпера? Как будто это ведьмовская восковая кукла и у меня в руках булавки?

— Вфе так, гофподин. Очень хорошее фравнение.

Хьюберт уставился на стеклянный шедевр. Освещение в подвале то и дело менялось, а экономическая жизнь города текла себе по трубам, некоторые из которых были не тоньше волоска.

— Это экономическая модель, которая на самом деле является реальной экономикой?

— Они идентичны, гофподин.

— То есть одним ударом молотка я могу повергнуть город в необратимый экономический коллапс?

— Йа, гофподин. Мне принефти молоток?

Хьюберт, выпучив глаза, разглядывал струящуюся, текучую, бурлящую машину, которую представлял собой Хлюпер. Он захихикал, но это очень быстро переросло в хохот.

— Ха-ха! А-ха-ха-ха!!! А-ХА-ХА-ХА-ХА!!!!.. Стакан воды принеси мне, будь добр… ХА-ХА-ХА-ХА!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!.. ХА-ХА! ХА-ХА!!.. — Смех резко оборвался. — Быть такого не может, Игорь.

— Йа, гофподин?

— А то! Посмотри на нашу старую добрую флягу № 244а! Ты видишь? Она пустая!

— Неужели, гофподин?

— Ужели, — ответил Хьюберт. — Фляга № 244а обозначает золото в наших хранилищах, Игорь. А десять тонн золота не могут просто встать и уйти! А? ХА-ХА-ХА-ХА!!! Я же просил тебя принести мне воды. А-ха-ха-ха-ха!!.. ХА-ХА! ХА-ХА!!!..

На лице Космо играла улыбка, а это было опасным местом для игр чего-то столь невинного.

— Все? — спросил он.

— Все клерки из бухгалтерии, — уточнил Досихпор. — Только что высыпали на улицу. Некоторые были в слезах.

— То есть паника, — пробормотал Космо. Он посмотрел на портрет Витинари напротив своего стола и не усомнился, что тот подмигнул ему.

— Кажется, что-то произошло со старшим кассиром, сэр.

— С господином Бентом?

— Кажется, он допустил ошибку, сэр. Говорят, он стал разговаривать сам с собой, а потом просто выбежал за дверь. Говорят, часть сотрудников ушла его искать.

— Маволио Бент допустил ошибку? Сомневаюсь, — сказал Космо.

— Говорят, он сбежал, сэр.

Космо почти приподнял одну бровь без дополнительной помощи. Он был уже настолько близок.

— Сбежал? У него с собой были большие тяжелые саквояжи? Обычно это так делается.

— Насколько мне известно, нет, сэр, — ответил Досихпор.

— Это было бы… кстати.

Космо откинулся назад в кресле, в третий раз за день снял черную перчатку и вытянул перед собой руку. Перстень выглядел внушительно, особенно на фоне бледно-синего пальца.

— Ты когда-нибудь видел массовый набег на банк, Стукпостук? — спросил Космо. — Видел когда-нибудь, как толпы народа бьются за свои деньги?

— Нет, сэр, — ответил Досихпор, который снова начинал волноваться. Тесные сапоги… что ж, это было забавно, но палец точно не должен быть такого цвета.

— Чудовищное зрелище. Словно выброшенного на берег кита обгладывают заживо крабы, — сказал Космо, поворачивая руку так, чтобы свет выхватил затемненную «V». — Сколько бы он ни бился в агонии, исход будет один. Ужасное дело, если правильно все устроить.

В душе он ликовал. Именно так и мыслит Витинари. Планы могут провалиться. Нельзя распланировать будущее. Только напыщенные дураки строят планы. Умный человек подталкивает.

— На правах директора банка и, конечно же, обеспокоенного гражданина, — проговорил он мечтательно, — я немедленно напишу письмо в «Правду».

— Да, сэр, сию минуту, — отозвался Досихпор. — И, быть может, послать за ювелиром, сэр? Уверен, у них есть миниатюрные кусачки, которые…

— Без боли нет побед, Стукпостук. Это помогает мне думать. — И он снова надел перчатку.

— Э… — И тогда Досихпор сдался. Он старался, как мог, но Космо был решительно настроен увечить себя и дальше, и все, что оставалось разумному человеку, — это состричь как можно больше денег, а потом остаться в живых, чтобы их потратить.

— Мне снова улыбнулась удача, сэр, — отважился он.

Чуть больше времени не помешало бы, но Досихпор понимал, что время было на исходе.

— В самом деле? В чем же?

— Проект, над которым я работаю…

— Дорогостоящий проект? Да?

— Я думаю, что смогу достать для вас трость Витинари, сэр.

— С вкладным клинком, ты имеешь в виду?

— Да, сэр. Насколько мне известно, оружие никогда не обнажалось сгоряча.

— Я так понимаю, он всегда держит трость под рукой.

— Я и не говорил, что будет легко, сэр. Или дешево. Но после многих кропотливых трудов случай наконец представился, — сказал Досихпор.

— Говорят, что железо для клинка было извлечено из крови тысячи человек…

— Я тоже слышал, сэр.

— А сам видел эту штуку?

— Мельком, сэр.

Впервые за всю свою службу Досихпор почувствовал жалость к Космо. Слышалась какая-то тоска в его голосе. Он не хотел свергнуть Витинари. В этом городе было полно желающих свергнуть Витинари. Но Космо хотел стать Витинари.

— Какая она? — спросил он с мольбой в голосе. Яд, должно быть, достиг его мозга, подумал Досихпор. Впрочем, мозг Космо был ядовит сам по себе. Может, они подружатся.

— Ну, набалдашник и футляр в точности как ваши, сэр, только слегка изношенные. А лезвие серое и кажется…

— Серое?