Дела и случаи нестарой школьной девы

— Ну, так что? У вас есть, что нам сказать? Или будете объясняться с милицией?

— А давайте я скажу, Полина Юрьевна, — Андрей выдвинул стул, предлагая директрисе сесть. Она благосклонно улыбнулась одними губами и втиснулась за невысокий учительский стол, остальные разместились кто где. Стоять остались только Инна Аристарховна и Андрей. Он опёрся о стену и пояснил:

— Объяснения Инны Аристарховны уже и не нужны. Боюсь, вы оказались правы, Полина Юрьевна, и дело было, действительно, во мне.

Некоторое время назад, а если быть точным, то около года, ко мне в травмпункт обратилась женщина. К сожалению, её отношение ко мне вышло за рамки отношений доктор — пациент. Моё же к ней — ограничилось исключительно профессиональными вопросами. И последняя наша встреча прошла, мягко говоря, не в дружеской атмосфере.

— Какая последняя встреча?! — Сомова вдруг почти взвизгнула. — Ты просто сбежал! Даже уволился! Трус!

— Пусть так, — спокойно кивнул головой Андрей, — но Ирина-то тут причём?

— Подождите! — Ирина даже подскочила. — Подожди, Андрей, что-то не сходится! Мы с тобой встречаемся без году неделю, а в кабинете меня закрыли в начале апреля. А до этого никто ничего не знал о нас с тобой… о моём чувстве к тебе. А уж о твоём ко мне — и подавно. Даже Злата не в курсе была, — она вопросительно посмотрела на подругу. Та подтвердила:

— Андрей, я даже не догадывалась, что Ирина тебе нравится.

— Вот! — воскликнула Ирина. — Но ведь неприятности у меня начались уже давно…

— Твоя подружка, Ирочка, может, и не знала, — презрительно бросила Сомова, — а я — да.

— Откуда?

— Видела вас с Андреем Евгеньевичем, когда тебя доской пришибло. Как вы на лестнице обнимались и он, — Инна Аристарховна обличительно ткнула пальцем с безукоризненным маникюром в Андрея, — тебя на руках в кабинет нёс, а потом придерживал под локоток, чтобы ты не рухнула в обморок. Я сразу поняла, откуда ветер дует. Что обморок и головокружение ты специально разыграла, а на самом деле хотела его окрутить. Ещё бы! Такой мужик! От меня он шарахался, как от прокажённой, а с тебя глаз не сводил! А чем ты лучше? Чем? Разве только молодостью… Так она проходит.

Ирина в ужасе смотрела на коллегу во все глаза. Руки противно дрожали и хотелось убежать и спрятаться, забиться в тёмную безопасную норку и больше никогда и никуда не выходить.

— Где же вы ключ от Ириного кабинета взяли, Инна Аристарховна? — снова вступила Полина Юрьевна.

— А у Семёна, — предположила озадаченно молчавшая до этогго Злата, — я тут прикинула: ни одно из происшествий не случилось в дежурство нашего Василия Сергеевича. Всё — в смену Семёна. У меня в голове давно это вертелось, а сегодня вот сложилось. Вы с ним нашли общий язык, я смотрю?

— Нашли, — кивнула Сомова, — как не найти, когда он тоже эту безумную школу ненавидит?

— За что? — ахнула потрясённая Полина Юрьевна.

— А за то, что тут собрались ненормальные, которым больше делать нечего, как за копейки с утра до ночи горбатиться. Сами не живёте и другим не даёте. Я у вас просила разрешения частные уроки здесь давать после занятий. Вы мне что ответили? Что у вас это не принято! Собака на сене! — она презрительно хмыкнула. — Голь перекатная и хотите, чтобы так все жили. А я высококлассный специалист, ко мне в очередь абитуриенты выстраиваются, звонят ещё в мае, чтобы с сентября заниматься начать. А тут вы со своим нелепым энтузиазмом.

— Да все подрабатывают, жить как-то нужно, конечно, но не здесь же калымить?! — поразилась Морозова. — И зачем вы тогда у нас работаете, если вам так противно находиться в нашем обществе?

— А у вас репутация хорошая. Родители частных учеников предпочитают педагогов из школ с именем. Вот у вас это имя есть. Поэтому я и здесь. Что непонятно?

— Всё понятно.

— Так, давайте-ка ещё раз по порядку, с самого начала, — снова обратился к Сомовой Андрей, — упавшая доска, как я понимаю, не ваших рук дело, раз вы нас увидели в первый раз, когда я Ирину провожал из травмпункта?

— Не моя, — с сожалением ответила Инна Аристарховна, — а жаль. Чудо-идея была бы. Вполне достойная меня. Вполне. Но, увы.

— Получается, вы увидели нас, решили… Что, кстати, вы решили? Извести Ирину? Но тогда как-то издалека начали.

— Да не хотела я сначала её изводить. Так, гадости поделать. Неприятно, знаете ли, оказаться в роли отвергнутой женщины и увидеть, на кого тебя променяли. Тем более, было бы на что смотреть, — она презрительно поджала губы и махнула рукой в сторону сидящей Ирины. Андрей с трудом подавил в себе недостойное желание ответить гадостью на гадость и отвернулся к окну.

— Неприятно? — раздражённо спросила Сомова. — А мне, думаете, приятно было? Мало того, что вкус у вас, Андрей Евгеньевич, явно подкачал, так ещё и у меня на глазах свои шашни крутили.

— Кабы я знал, что вас здесь встречу, — усмехнулся Андрей, — теперь понятно…

— Что? — посмотрели на него все присутствующие.

— Да когда я Ирину после травмы сюда завозил, появилось вдруг у меня ощущение, что за нами следят. Только подумал, что это прогульщик какой-нибудь здесь прячется. А это не прогульщик был.