Дела и случаи нестарой школьной девы

— Записку «самоубийцы» писала племянница Сомовой. Это точно, почерк тот же самый. Необычный, запоминающийся… Девочка только собралась к нам поступать. Так что обоснованных претензий у неё самой к Ире быть не может. А значит, писала она её по просьбе тёти. Зачем — не знаю. Абсурд какой-то!

Андрей гадливо взял анкету и всмотрелся:

— Я не специалист, но мне тоже кажется, что почерк тот же самый.

— А я про что говорю?!

— Ну, тогда всё сходится…

Злата непонимающе посмотрела на них.

— Ирина нашла в лаборантской у Сомовой, — пояснила директриса, тяжело вздохнув, — журнал и пузырёк из-под кислоты…

— Классный журнал?! — ахнула Злата. — Ирин пропавший журнал?!

— Да.

Рябинина рухнула на стул и уставилась на присутствующих:

— Сомова? А в чём смысл?

— Не знаем. Давайте-ка пойдём разбираться, — Полина Юрьевна потёрла руками лицо, выдохнула, хлопнула ладонями по столу и поднялась, — у них экзамен должен подходить к концу. Вот пусть закончат, а потом поговорим.

Последний ученик заканчивал отвечать. Ирина сидела на своём месте, вяло водя ручкой в протоколе и совершенно ничего не слыша. Наконец, мальчик встал и вышел. Игорь Константинович и Инна Аристарховна быстро сравнили впечатления об ответах учеников и выставили оценки. Ирина начала внесла их в протокол и пригласила учеников в кабинет. Те ввалились настороженной гурьбой, но увидев довольные лица учителей сразу успокоились. Ребят поздравили, объявили результаты: две «пятёрки» и три «четвёрки». Пражский, подписал протокол, поцеловал ручки коллегам и, напевая в сизую бороду и постукивая в такт своей тросточкой, направился к себе. Ирине захотелось вцепиться в него и не отпускать. Оставаться вдвоём с Сомовой ей было страшно.

Она засуетилась, стараясь поскорее собрать экзаменационные материалы, и не зная, как и о чём говорить с человеком, про которого узнала такое, что и в голове-то не укладывается. Но тут, к счастью, распахнулась дверь, и в кабинет вплыла Полина Юрьевна. Никогда ещё Ирина не была ей так рада.

— Здравствуйте, — поднялась навстречу директору хозяйка кабинета. И осеклась, потому что следом за Полиной Юрьевной вошли Злата и Андрей Симонов.

— Вы?! — одновременно вырвалось у Сомовой и Андрея. И тут же:

— Я.

Ирина, Злата и Морозова с удивлением воззрились на них.

— Так это вы?! Всё понятно. Инесса, что же вы наделали?! — Симонов с болью посмотрел на неё. — Вы что?! Зачем вы третировали Ирину Сергеевну?!

Сомова метнула в их сторону быстрый неожиданно злой и острый взгляд и холодно спросила:

— Вы о чём, Андрей Евгеньевич?

— Это Инесса? Та самая Инесса?! — медленно, с расстановкой спросила Ирина. Андрей кивнул, не отводя глаз от Сомовой.

— А почему Инесса? Ведь Инна и Инесса — это разные имена?!

— Для красоты, наверное, — Андрей пожал плечами, — она с самого начала просила так называть, мы и называли. Я даже забыл, что она Инна на самом деле.

Ирина растерянно пробормотала:

— Инесса… Инна… Андрюш, ты говорил, после перелома у Инессы шов остался на ноге… Я видела, я сегодня видела, когда случайно юбку зацепила… Вы поэтому длинные юбки носите, чтобы никто не заметил?

Она не ждала ответа. Но Сомова кивнула и горько посетовала:

— Руки не дошли шов в порядок привести.

Ирине стало её невыносимо жалко. Несчастная одинокая женщина…

Андрей же продолжал спрашивать:

— Инна, так зачем вы это делали? Вы знали, что мы встречаемся и хотели сделать Ирине гадость?

Сомова отвернулась, сквозь зубы бросив:

— Я вас не понимаю.

Полина Юрьевна, начавшая что-то уяснять для себя, проплыла в лаборантскую и повелительно махнула всем рукой. Подчинённые и Андрей безропотно проследовали за ней.

— Откуда у вас журнал и кислота, Инна Аристарховна?

— Журналов не читаю, люблю, знаете ли, классику. И про какую кислоту речь? Про лимонную? Так я не кулинарка, не увлекаюсь. Так что вопросы не ко мне.

— Ну, ладно, — царственно кивнула головой Морозова. Подошла к телефону, который по её приказу провели в кабинеты Сомовой и Ирины после случая с заточением последней, подняла трубку и стала набирать номер.

На пятом повороте диска старомодного аппарата Инна Аристарховна не выдержала:

— Вы куда звоните?! — в голосе Инны Аристарховны стали явно слышны истерические нотки.

— Я звоню в милицию, — спокойно пояснила директриса.

— Зачем?

— Затем, что не потерплю, чтобы в моей школе учителя запирали в кабинете, воровали у него журнал, писали на него доносы, заставляли думать, что он довёл до самоубийства ребёнка и, наконец, обливали кислотой.

— А что, у нас в школе творятся такие дела? — снова взяла себя в руки Сомова.

— А что, вы не знаете?

— Нет.

— А ну тогда мы коробку-то заберём, раз это не ваше имущество.

— Какую коробку?

Морозова вопросительно мотнула головой, глядя на Ирину. Та показала рукой на шкаф. Андрей подошёл и снял коробку. По журналу перекатился из стороны пустой пузырёк и со стуком ударился о картонную стенку. В лаборантской было так тихо, что даже этот негромкий звук прозвучал вызывающе. Морозова осторожно вытащила журнал, полистала и сунула его обратно, удовлетворённо кивнув головой.