Дефолт, которого могло не быть

Федоров продолжал настаивать на своей идее «управляемой эмиссии». Она заключалась в том, чтобы провести одну последнюю эмиссию с целью погашения остававшихся долгов и затем зафиксировать обменный курс рубля и привязать его к иностранной валюте при поддержке МВФ и международного сообщества. С точки зрения МВФ, эта идея не имела никаких шансов на успех. Было совершенно нереально рассчитывать, что удастся осуществить модель «currency board» после сознательно спровоцированной гиперинфляции, не имея внятной налогово-бюджетной политики, да к тому же в тех сложных политических условиях, которые ожидались в России как минимум вплоть до следующих президентских выборов в 2000 году.

Один из правительственных реформаторов в разговоре, состоявшемся между нами 28 августа, признал, что нынешнее руководство страны себя полностью исчерпало. Доверия к еще одному правительству Черномырдина не будет никакого, поскольку именно его считали виновным в нынешних бедах страны (на Кириенко, действительно, ответственность за случившееся никто особенно не возлагал: он мало что мог изменить в доставшейся ему по наследству ситуации). А хуже всего было то, что не пользовался более доверием и сам Ельцин.

По мнению собеседника, слухи о возможной досрочной отставке Ельцина были обоснованными, и именно исходя из этого было произведена смена правительства. План этот якобы пыталась осуществить группа олигархов во главе с Березовским, и заключался он в том, что осенью Ельцин подаст в отставку, а Черномырдин займет его место и объявит о проведении в начале следующего года досрочных президентских выборов. Из всей этой стратегии оставалось непонятным лишь одно: с чего вдруг Ельцин должен был на все это согласиться. Но, так или иначе, никаких серьезных экономических инициатив не предвиделось. Скорее следовало ожидать введения регулирования цен и валютного контроля. Судя по тому, как и что делалось в те дни в руководстве, такой сценарий казался вполне вероятным.

По мере углубления кризиса власти на местах делали что могли. Они вводили чрезвычайные меры, как, например, генерал Лебедь, распорядившийся в Красноярском крае сдерживать цены административными мерами. Сообщалось также, что во Владивостоке городские власти запретили вывоз продуктов за пределы города и на повестке дня там введение карточной системы. Губернатор Калининграда объявил о прекращении налоговых отчислений в федеральный бюджет.

Пострадали и региональные бюджеты. Доля их расходов в ВВП упала с 18,2% в 1997 году до 14,8%. Особенно чувствительно сократились расходы по статье «Национальная экономика» (на 1,5% ВВП) и социальные траты (на 1,6%). В последующий период они продолжали уменьшаться. В 1999 году они упали на 1% ВВП, составив 13,8%. Одним из главных факторов здесь было сокращение субсидий для строительной индустрии и муниципальных расходов – с 3,5% до 2,7% ВВП.

По состоянию на 1 сентября ЦБ потратил за два предыдущих месяца 9 млрд долларов из своих резервов на защиту рубля. Поэтому он объявил, что прекращает поддержку рубля на ММВБ. На следующий день курс на бирже составил 10,9 рубля за 1 доллар, и, таким образом, вышел за пределы объявленного 17 августа коридора (его верхняя граница была установлена на уровне 9,5 рубля за 1 доллар).

Логика Центрального Банка при этом была следующая. Финансовое положение банков ухудшилось из-за падения цен активов и временного моратория, а крах рынка ГКО сделал невозможным эффективное перераспределение ликвидности между банками. ЦБ предоставил особо приближенным коммерческим банкам краткосрочные кредиты под залог имевшихся у них «замороженных» ГКО. Они немедленно воспользовались этими средствами для покупки долларов. За четыре дня, с 17 по 21 августа, Центробанк потратил 56 млрд рублей. С трудностями при исполнении обязательств столкнулись многие банки. Паническое изъятие вкладов распространилось и на те кредитные учреждения, стабильность которых изначально опасений не вызывала. В конечном итоге из-за массовой конвертации рубля резко возрос спрос на наличную иностранную валюту.

Одновременно в Думе возражения против назначения Черномырдина приняли всеобщий характер, и 30 августа коммунисты усугубили экономический и политический кризис, заявив, что будут голосовать против Черномырдина. Было ясно, что те, кто возражает против предложенной Ельциным кандидатуры Черномырдина, фактически выступают против самого Ельцина.