Читаем Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World полностью

Традиционный тип, то, что мы могли бы также (оптимистично) назвать утопией "после господства". Законы и обычаи идеальны, общество хорошо организовано. Это по определению не означает, что оно скучное и унылое, хотя это и является распространенной формой неудач. Другой распространенный способ провала - основываться на ложных представлениях о человеческой природе или допускать грубые ошибки в экономике или политологии. Еще один типичный недостаток - неспособность признать моральное терпение и потребности какой-либо угнетенной группы, например, животных. Бывает разным - феминистским, марксистским, научно-технологическим, экологическим, религиозным. (А теперь, совсем недавно, крипто?)

2. Утопия после дефицита

Изобилие материальных благ и услуг - еды, электроники, транспорта, жилья, школ, больниц и т. д. Каждый может иметь много всего (за важным исключением позиционных благ). Многие управленческие и культурные утопии в той или иной степени также относятся к постнехватке. В действительности, если мы сосредоточимся только на людях, Земля уже прошла примерно две трети пути по сравнению с исходным уровнем типичных предков охотников-собирателей.

3. Утопия после работы

Полная автоматизация. Это означает отсутствие необходимости в экономическом труде человека, хотя попытки представить себе такое состояние часто носят половинчатый характер и предполагают, что человеческий труд по-прежнему необходим для производства культуры. В утопии после дефицита существует изобилие, но его производство может требовать труда. В утопии после работы человек почти или совсем не работает, либо потому, что машины обеспечивают нам изобилие без усилий, либо потому, что мы выбираем экономную жизнь с максимальным досугом. Неясно, насколько далеко мы продвинулись к состоянию после работы, учитывая компромиссы между доходом и досугом. Многие люди, вероятно, могут найти способ обеспечить себе материальное благополучие на уровне охотников-собирателей, почти не работая, хотя, возможно, и не без значительных жертв в плане социального статуса или участия в жизни общества. Те, у кого есть несколько миллионов в инвестиционном портфеле, могут позволить себе гораздо больше, но при этом часто продолжают работать, в основном ради социального вознаграждения.

4. Постинструментальная утопия

Отсутствие инструментальной необходимости в каких-либо человеческих усилиях. Подразумевает пост-работу, но идет дальше, предполагая отсутствие инструментальной необходимости и в любой неэкономической работе - например, не нужно заниматься спортом, чтобы поддерживать форму; не нужно учиться, чтобы получить знания; не нужно активно оценивать и выбирать, чтобы получить те виды пищи, жилья, музыки и одежды, которые вы предпочитаете. Это гораздо более радикальная концепция, чем три предыдущих типа утопии, и она гораздо менее изучена.

5. Пластиковая утопия

Любая предпочтительная локальная конфигурация может быть достигнута без особых усилий, за исключением тех случаев, когда ее блокирует какой-либо другой агент. Автопотенция - частный случай этого - способность существа изменять себя по своему усмотрению. Это выходит за рамки постинструментальности, которая подразумевает только то, что все, что может быть достигнуто, может быть сделано без усилий, но не обязательно влечет за собой какое-либо расширение того, что может быть достигнуто. В пластичном состоянии технологически возможное становится идентичным физически возможному (по крайней мере, локально). Важным следствием утопической пластичности является то, что она, скорее всего, приведет к метаморфическому человечеству: существам, которые благодаря технологическому прогрессу были глубоко преобразованы. Пластические утопии исследованы очень мало, за исключением теологических контекстов и некоторых произведений научной фантастики.

Тессиус: Вперед и вверх, к пластиковой утопии!

Студент: Это звучит как-то дешево.

Тессиус: Немного Барби?

Фирафикс: Ну, это не так уж плохо!

Кельвин: Дешевизна "пластика" на самом деле является полезной коннотацией. В таком состоянии многие вещи могут быть и дешевыми, и удешевленными.

Студент: Но это не очень вдохновляет.

Тессиус: Если вы потребитель, то дешево - это, как правило, хорошо.

Фирафикс: Мне нравится слово "метаморфический". Это неологизм для "трансчеловека" или "постчеловека"?

Кельвин: Эти термины относятся к существам с технологически расширенными возможностями. В памятке сказано, что метаморфические относятся к существам, которые были "глубоко преобразованы" с помощью своих технологий. Вы можете быть глубоко преобразованы не только за счет усиления, но и за счет уменьшения или изменения, так что это более широкая категория.

Бостром: Я под действием кофеина. Давайте нажимать!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература