Дебютантка

— Выбирай, на чьей ты стороне! — крикнул Камил мне в лицо. — Твою участь не изменить. Ты хоть знаешь, как горит сердце? Думаешь, лъэрды тебя пощадят? Рион соблазняет и нежничает, чтобы ты ему подчинилась. Лъэрды — жестокие рабы мглы, и на пятом круге они покажут свое истинное лицо. Они сожгут тебя и не смягчат твою участь. А я знаю, как сделать, чтобы тебе не было больно…

Мгла разрезала воздух прямо под ногами Камила. Один из хлыстов обхватил его запястья, заставляя выпустить меня из рук. Второй хлыст сдавил его горло. Камил издал страшный булькающий звук и провалился в никуда.

Зажмурившись, я упала на колени. Сжалась, опустила зеркало и обняла себя руками. Если и я провалюсь, то не выдержу ощущения полета. У меня разорвется сердце.

Мгла оплела меня теплым коконом, баюкала, как будто мы не висели в воздухе над землей Треоста, в центре придуманного им кошмара. Хранитель источника сошел с ума от собственной силы и крадет разум у нас, смертных.

 Когда я открыла глаза, я лежала на траве в садах обители. На том же месте, что и в прошлый раз. Голова кружилась, сердце тоже. Мгла Риона была на мне, во мне, и она праздновала мое возвращение.

Моего лба коснулась прохладная рука. Рион пытался забрать мглу обратно, но она отказывалась, прячась во мне, сворачиваясь сопящим котенком под ребрами, скрываясь за зеркалом. Я выжила. Я спасена. Подо мной земля, трава, я могу гладить их, царапать ногтями.

Я праздновала спасение, равновесие тела, притяжение земли.

Уткнувшись в грудь Риона, я вдыхала его запах, впитывала его стихии. Хваталась за руки, ласкавшие меня вчера. За тело, подарившее мне удовольствие, равного которому я не знала.

Жар взорвался в груди и рассыпался по телу искрами. Спустился в низ живота, устроился между ног, будоража и возбуждая. Я силилась сдержать порыв, но не могла.

Это магия. Это выживание. На пятом круге все закончится взрывом и крахом, но сейчас я на третьем круге, и я живу по полной.

Я не могу анализировать и строить планы.

Рион нужен мне быстро, срочно и очень глубоко.

 Дыхание участилось. Тело стало мягким, податливым, ждущим того, что однажды испробовало и теперь требует снова. Ласки стихий.

Рион следил за мной, сжимая край моего платья, касаясь обнаженной кожи. Он сомневался, хмурился, не желая сдаваться порыву. Однако его руки, его тело действовали помимо его воли.

Он наклонился и накрыл мой рот своим. Окунулся в мое тепло языком, толкаясь все быстрее и отчаянней.

Его движения были резкими, злыми, будто он в который раз дал себе клятву удерживать стихии, но они снова взяли верх. Сжимая ткань платья в кулаке, он притягивал меня ближе, потом отталкивал, словно пытаясь оставить между нами безопасное расстояние. Словно надеялся, что еще сможет меня отпустить.

Скоро и мне придется этому научиться — отпустить Риона. На четвертом круге я уже не смогу притворяться, что мы пойдем вместе до конца.

Мы не разделись, на это не было времени, да и место неподходящее. И мы неподходящие, потому что за страстью нет ни капли доверия. И это так сложно! Как бы я ни убеждала себя в обратном, удовольствие тела поневоле тянется к душе, чтобы наслаждение было полным и открытым.

Бедра Риона вжимались в меня с такой силой, что кружилась голова. Он вошел в меня и протяжным стоном отпустил все сомнения. Наши тела сразу нашли ритм, как будто знали друг друга много лет.

Мы катались по траве, слишком громкие и безудержные для этого страшного места. Где-то между криками и стонами наружу проглядывало то, что есть «мы». То, что останется, если убрать ложь, стремления, долг, мечты и всякую дурь, накрученную на чистую мякоть души.

Хотя кто ее знает, душу, какая она, настоящая.

Удовольствие поднималось все выше, отделяя нас от тела и мыслей, стирая страхи и память. Мы пришли к пику наслаждения, хватаясь друг за друга с таким отчаянием, будто не лежали на траве, а висели в воздухе над миром Треоста и пытались спастись.

А потом наша близость из яркой превратилась в опасную. Потому что я касалась Риона не для того, чтобы возбудить, а из нежности. Чтобы изучить его тело и найти точки удовольствия. Усыпить лаской. Подарить еще больше, отдаться еще полнее и глубже до самой… души?

Опомнившись, я потерлась о Риона всем телом, чтобы доказать, что это всего лишь страсть, магия тел. Он ответил тем же, снова задвигался во мне. Мгла и свет сплетались вокруг нас, и в зеркале отражались блики нашей страсти. Это зрелище было слишком ярким и полным силы даже для мира Треоста. Казалось, что все возможно, любое чудо.

Я подумала тогда, что вместе с Рионом мы всесильны.

Как жаль, что «вместе» — слово не из тех, что я использую.

Я убеждала себя, что это лишь страсть, но это неправда. Вот она, моя душа, лежит рядом и жмурится на солнце, и у нее свои мотивы хотеть Риона. И мне ее не переубедить, не задавить разумом и сотней слов. Она тянется к Риону, гладит его моей рукой, целует его моими губами, и я ничего не могу с этим поделать.