Читаем Dear Reader: The Unauthorized Autobiography of Kim Jong Il полностью

Мы все трое сели в машину и вернулись в семейный дом. Когда мы проезжали мимо ворот, заросших кустарником, я не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ним. Это были те самые ворота, в которые отец поклялся вернуться только после освобождения Кореи - обет, который он выполнил двадцать лет спустя. Скромные ворота превратились из места слез, ожиданий и ожиданий в славную арку триумфа.

Мои прабабушка и прадедушка встретили нас в своем скромном крестьянском доме, радуясь воссоединению с семьей. Мы все сидели на полу вокруг стола, пока мама наполняла сакэ из мужских чашек, и каждый пытался говорить одновременно. "Я сполна вознагражден за все тяготы, которые мне пришлось пережить", - сказал мой прадед, по его щекам текли слезы. "Я снова могу встретиться со своим внуком, который вернулся в звании генерала. Я смогу встретиться с его женой, которая прекрасна как луна. Я могу держать на руках своего правнука, который сияет, как первая вечерняя звезда, и освещает этот дом. Огромное вам спасибо! Те, кто ушел до меня, были бы счастливы в своих могилах". Когда моя семья начала вспоминать, мои мысли обратились к тому времени, когда отец был моим ровесником на том самом месте, где я сейчас сижу. Я представлял, как он ходил в школу, устраивал драки с детьми помещиков. Я представлял, как он помогает по дому. И я представлял, как его разум наполняется марксистским революционным сознанием, как он представляет себе свободную Корею. "Генерал, - сказал я, - помнишь, как ты залез на ясень, чтобы поймать радугу?"

Отец рассмеялся, а затем и все остальные. "Конечно. Я тогда был моложе. Это был глупый поступок".

"А это дерево все еще там?"

Он на мгновение задумался. "Не вижу причин, почему бы и нет", - ответил он. "Не стоит строить догадки, - сказал мне прадед. "Дерево, дом, семья: мы все здесь, как и тогда, когда твой отец покинул нас. Мы все стали немного старше, но корни наши остались в той же земле". Я встал и стукнул себя в грудь, набравшись гордости, на какую только способен трехлетний ребенок. "Я хочу быть похожим на генерала Ким Ир Сена!" объявил я. "Я сам заберусь на этот ясень!"

Все члены семьи зааплодировали. "Иди и поймай нам радугу", - сказала мама с широкой улыбкой.

Отсалютовав, я вышел из дома и пошел по тропинке на улицу. Только тогда я понял, что совершил ошибку. Во все стороны тянулись деревья, и я понятия не имел, какое из них ясень. Я бродил вверх и вниз по дорожкам, пытаясь разобраться в этом. Потом я наткнулся на группу деревенских детей, игравших вокруг дерева, которое, казалось, немного отличалось от остальных. "Привет, мальчики!" сказал я. "Это ведь ясень, не так ли?"

"Вы правы", - ответили они. "Это ясень".

Я подошел и быстро взобрался на нижний сук. "Когда мой отец был мальчиком, - объяснил я, - он залез на этот ясень, чтобы поймать радугу".

Я забрался так высоко, как только мог, пока дети смотрели на меня. Затем я прикрыл глаза рукой и внимательно посмотрел на небо. Если я и не мог поймать радугу, то, по крайней мере, должен был ее заметить. Но как я ни старался, я нигде не мог ее увидеть. Все, что я видел, - это темные зловещие фигуры.

Я сползла с дерева - чуть не поцарапав при этом колено - и побежала к дому. Дети звали меня за собой, спрашивая, в чем дело. Но я хотел быть со своей семьей. Мне нужно было чувствовать себя в безопасности.

Вбежав в дом, я изо всех сил обняла генерала Ким Ир Сена и зарылась головой в его сильную, мужественную грудь. "Ты поймал радугу?" - спросил он меня.

"Нет", - ответила я, покачав головой.

"Но ты хотя бы видела ее?"

"Радуги не было", - признался я.

"Ничего страшного, - сказала мама, погладив меня по волосам. "Радуга не всегда бывает рядом. Ты увидишь ее в другой раз, я обещаю".

"Радуги не было, - повторила я, - но были грозовые облака и грозовые облака и грозовые облака.

"Где вы видели столько грозовых облаков?" - спросил генерал.

Я указал мизинцем на то место, где они были. "В той стороне", - сказал я ему. "Они идут с юга".

 

Глава 2. Корея побеждает

Первое американское нападение на Корею произошло в 1866 году. В августе того года разведывательный корабль "Генерал Шерман" поднялся вверх по реке Тэдон. По пути к Пхеньяну ублюдки-янки совершили множество беспорядочных хищнических и убийственных действий. Там их ждала встреча с пхеньянцами и их гибель. Во главе с моим прапрадедом, Ким Ун У, корейцы использовали тактику огненной атаки и отправили корабль на дно реки, убив всех находившихся на борту американцев. Инцидент с "Генералом Шерманом" показал янки, что гораздо проще вовлечь Корею в политическую борьбу, чем пытаться завоевать ее.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии