Даже не ошибка

Это уже третья кукла. Больше таких не выпускают: во всех магазинах спрашивали, откуда у нас первая Большая Птица-говорун, ведь эту модель не продают уже несколько лет. Первую, а затем и следующие мне пришлось искать на eBay[41], чтобы тайно подменить: если первая кукла просто перестала работать, то вторая вносила в нашу жизнь жуткое смятение, поскольку неожиданно вопила что-то насчет зеленого цвета в три часа ночи. Заменить куклу так, чтобы Морган не заметил, — задача не из легких. Большая Птица с ним повсюду. Если Морган что-то ест, то он сует кусочек и Птице; если он пьет сок, то подносит чашку и к матерчатому клюву; ну а если играет где-то в грязи, то будьте уверены — Большая Птица тоже испачкается. Наша нынешняя, третья, кукла тоже в плачевном состоянии: мех посерел от грязи, на пластиковых глазах царапины, а магнитные детальки размагнитились.

В общем, Птица-говорун постепенно выживает из ума — каркает что-то неразборчивое своим слабым голосом.

Морган тащит куклу за загривок через двор и кладет ее мне на колени. Смотрит в сторону, но подталкивает игрушку ко мне весьма настойчиво.

— Дженнифер! — кричу я внутрь дома. — У нас есть еще батарейки?

— В кухне, в комоде.

Мы несем недомогающую куклу в кухню и кладем ее на «операционный стол». Морган молча глядит, как я залезаю в птичьи внутренности, вынимаю блок батарей, вставляю парочку новых. Это производит мгновенный эффект.

— Кра-кряк! — орет Птица. — Бр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-рр-рибе…!

— Ну…

— Брабтак! — раздается механический вопль.

У Моргана глаза делаются большие, прямо вылезают из орбит. В возбуждении он хлопает в ладоши.

— Морган… — Дженнифер пытается увести его. — Хочешь печенье?.. Морган…

— Бр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-рибе…! Давай ш-р-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!

Морган начинает плакать, а Дженнифер бросает взгляд на меня:

— Спрячь лучше эту штуку.

Я тащу куклу на антресоли («Едет, едет паровоз», — пронзительно поет она по дороге) и забрасываю ее подальше в шкаф, заполненный всякой рухлядью. На какой-то блаженный момент воцаряется тишина.

— Бр-р-р-рибет! — раздается вдруг булькающий голос из темноты шкафа. — Поиграем?

Когда я снова оказываюсь внизу, все уже тихо; Дженнифер увела Моргана в спальню и дала ему стопку наших карточек. Но в гостиной на меня с упреком глядят разбросанные кукольные причиндалы. А ведь я у него отобрал его первого друга. Будут еще и другие; пожалуй, кое-кого из них мне довелось видеть неподалеку от Лондона.

— Входите… — хозяйка офиса, профессор Дотенхэн, приглашает меня внутрь. Как в истинном профессорском логове, здесь немного свободных поверхностей — все завалено бумагами, стопки бумаг и на компьютере, и на стуле. На полке прикреплена картинка из «По ту сторону»[42] — о да, она точно ученый! — а на подоконнике у нее, кажется, кусок жареной индейки, весь уже окаменевший, словно покрытый смолой. Я смотрю по сторонам, пытаясь понять, что это значит.

— Я ведь биолог, — объясняет она. (Ах, вот как!) — Просто моя работа привела меня к роботам, к компьютерным наукам.

Говорит она с акцентом; похоже, аутизмом занимаются исключительно люди со светлыми волосами и родом из Австрии — и пока она открывает нужные файлы, я изучаю вид из окна. В Хартфордшире все построено из кирпича. Городок Хатфилд — кварталы разбросанных кирпичных домиков, между которыми закрались кирпичные магазины, кирпичная католическая церквушка и даже — ну и дела! — дерево. Этакий розыгрыш. Оно тоже из кирпича.

Из принтера вылезают страницы. Она скрепляет их и протягивает мне:

— Вот одна из наших самых последних статей.

«Игры с человекоподобными куклами-роботами для аутичных детей»: я пролистываю текст, пока мы спускаемся в холл. Все, что связано с компьютерами, как будто специально создано для аутистов, вероятно потому, что к развитию информационных технологий в немалой степени «приложили руку» именно аутисты. Взрослые с аутизмом неразрывно связаны с изобретением и развитием компьютеров; аутичные дети и компьютеры тоже с самого начала словно созданы друг для друга. В списке ссылок я нашел статью под названием «Компьютеры в работе с неговорящими аутичными детьми», опубликованную в 1971 году — еще на заре компьютерной эры.

Мы направляемся в Университетский центр компьютерных наук. Все уткнулись в мониторы: ну чем не социально приемлемый способ игнорировать друг друга? Мы придвигаем к телевизору пару стульев с пустующих рабочих мест, вставляем кассету в видеомагнитофон.

— Это пока сырой материал, отредактированный, — предупреждает она, — но представление об идее дает.