Дажьбог - прародитель славян

Помимо этой конструкции недвусмысленным доказательством того, что в языческую эпоху дающим человеку слово богом был именно Дажьбог, является приводившаяся в первой главе украинская песня, где с богом солнца оказывается связан соловей. Еще в XIX в. в крестьянской среде эта птица продолжала соотноситься с голосом или звуком, как о том свидетельствуют приводимые В. И. Далем русские пословицы: «Мал соловей, да голос велик» и «Соловей — птичка невеличка, а заголосит — лес дрожит!»[487] Весьма рано соловьиный голос начал ассоциироваться с человеческой речью. Так, рассказывая о героическом сопротивлении новгородцев их насильственной христианизации, Иоакимовская летопись отмечает, что борьбу горожан со сторонниками Владимира возглавил «высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречия ради наречен Соловей»[488]. «О Бояне, соловию стараго времени!»[489] — обращается автор «Слова о полку Игореве» к бывшему для него главным авторитетом легендарному певцу древности, творчество которого было практически неотделимо от чародейства. Стоит вспомнить еще былинного Соловья Будимировича, в основу образа которого легли воспоминания киевлян о знаменитом своим поэтическим даром норвежском принце Гаральде. Идущая из глубины языческих времен традиция соотносить именно с этой птицей духовные авторитеты продолжается на Руси и в христианскую эпоху. Так, например, один источник XVI в. так сообщает о кончине некоторых святых: «Отлетоша бо от нас… яко славие великогласнии… чюдотворци Петр и Алексие и инии православний святителие». Образ соловья возникает в том же веке и в связи с Иосифом Волоцким: «Яко же ластовица и славий доброгласный»[490]. Таким образом, соловей в отечественной традиции оказывается устойчивым символом красноречия, причем красноречия сакрального. Традиция эта возникает в языческую эпоху и продолжается как минимум еще на протяжении шести столетий после насильственной христианизации нашей страны, что свидетельствует о ее весьма ранних истоках. Когда именно зародилась связь соловья с сакральным красноречием, с одной стороны, и богом солнца — с другой, мы не можем сказать, однако само название этой птицы присутствовало у наших предков еще в праславянский период. Об этом однозначно говорит родство др. русск. славий, болг. славей, с.-х. славуj, славjа, словен. slavec, чеш. slavik, польск. slowik, которые за пределами собственно славянского ареала оказываются связанными еще и с др. прусск. salowis — «соловей». Говоря о происхождении интересующего нас термина, М. Фасмер отмечает: «Праслав. solvijь, производное от solvь — «желтовато-серый»…»[491] Таким образом, благодаря лежащему в названии соловья указания на желтый цвет можно предположить достаточно раннюю связь этой птицы с дневным светилом. Стоит заметить, что отмечавшийся 2 мая Борисов день на Руси также назывался соловьиным днем, поскольку считалось, пишет В. И. Даль, что именно в этот день начинают петь эти птицы. Однако, как уже не раз отмечалось, Борис и Глеб в отечественной традиции наделялись ярко выраженными солярными чертами. Поскольку в украинской песне Дажьбог прямо именуется своим именем, это свидетельствует о том, что сама эта песня явно возникла в языческую эпоху, что лишний раз подтверждает языческую основу интересующего нас фрагмента «Повести о Петре и Февронии», записанной уже в христианский период.

Про эту же связь свидетельствует и новгородский заговор: «Праведное ты, красное Солнце! спекай у врагов моих, у супостатов, у сопротивников, у властей-воевод и приказных мужей, и у всего народа божьяго уста и сердца, злыя дела и злые помыслы, чтоб не возносились, не промолвили, не проглаголили лиха сопротив меня»[492]. Как видно из его текста, дневному светилу принадлежала власть над сердцами и устами людей. Что касается связи солнца с сердцем, то ее достоверность была рассмотрена в первой главе нашего исследования. Однако заговор связывает дневное светило не только с человеческим сердцем, но и с устами, наделяя его властью сделать так, чтобы ни один человек не промолвил, не проглаголил лиха против произносящего это заклинание человека. Следует обратить внимание на то, что в фольклоре солнце оказывается связанным не просто с речью, а именно со славянской речью. Южные славяне называли солнце, рожденное в день Рождества Христова, т. е. в момент зимнего солнцестояния, Божичем. В одной из песен Божич является в «бадный дан», канун Рождества, созывает пастухов и приветствует их «славно, по-сербски», предлагая им готовиться к пиру[493]. Уже упоминавшийся выше Константин Преславский в Болгарии в X в. так обыгрывает связь бога и адресованного им славянам слова:

Слушай, славянский народ!
Слушайте Слово, ибо оно — от Бога.
Слово, что питает души человеческие,
Слово, что укрепляет сердца и умы,
Слово, что готовит всех к познанию Бога[494].