Дажьбог - прародитель славян

Б. Н. Путилов, проанализировав как два этих эпических сюжета, так и различные баллады об инцесте (совершившегося или предотвращенного), встречающиеся в фольклоре практически всех славянских народов, пришел к следующему выводу: «Во всех случаях на героях нет вины за содеянное. Все сюжеты этой группы строятся на мотиве непреднамеренного инцеста. Встреча брата и сестры, не узнавших вначале друг друга, обусловлена роковым стечением обстоятельств, цепью случайностей. Исходная ситуация всех сюжетов — вынужденная разлука, которая происходит обычно в раннем детстве: обоих детей (либо одного из них) похищают татары или турки. Такую мотивировку для фольклора надо признать сравнительно поздней. Есть основания предполагать, что в более ранней народно-поэтической традиции имело место намеренное разлучение детей их родственниками. <…> Для нас не вызывает сомнений, что в ранней традиции, с которой непосредственно связаны наши баллады, сестра — «суженая» брата, она предназначена ему с рождения, брак с ней — удел героя. Таким образом, не случайность, а непреодолимая сила предуказанности событий определяла движение сюжета»[355]. Однако и намеренное разлучение брата и сестры их старшими родственниками, пытающимися предотвратить предназначенный им инцест, — это также сравнительно поздняя переработка сюжета.

О наличии устойчивых брачных отношений между братом и сестрой, причем уже в княжеской среде, свидетельствует и русская сказка «Князь Данило Говорило», которая содержит ряд аналогичных мифу об Иване и Марье мотивов. Согласно сказке, у старушки-княгини были сын и дочь. Ведьма позавидовала им и пришла к их матери с такими словами: «Кумушка-голубушка! Вот тебе перстенек, надень его на пальчик твоему сынку, с ним он будет и богат и тороват, только бы не снимал и женился на той девице, которой мое колечко будет по ручке!» Старушка поверила, обрадовалась и, умирая, наказала сыну взять за себя жену, которой перстень годится». Сын вырос, упорно искал по кольцу свою суженую и, так и не найдя, вернулся домой. Видя, что брат кручинится, сестра спросила его о причине и немало удивилась, услышав его рассказ. Заинтересовавшись загадочным предметом, сестра захотела померять перстенек. «Вздела на пальчик — колечко обвилось, засияло, пришлось по руке, как для пей нарочно вылито. «Ах, сестра, ты моя суженая, ты мне будешь жена!» — «Что ты, брат! Вспомни бога, вспомни грех, женятся ли на сестрах?» Но брат не слушал, плясал от радости и велел собираться к венцу». Сестра стала горько плакать, и проходившие мимо старушки посоветовали ей сделать четыре куколки, рассадить их по углам, под венец с братом идти, а в светлицу не торопиться. «Брат с сестрой обвенчался, пошел в светлицу и говорит: «Сестра Катерина, иди на перины!» Она отвечает: «Сейчас, братец, сережки сниму». А куколки в четырех углах закуковали:

Ку-ку, князь Данило!
Ку-ку, Говорило!
Ку-ку, сестру свою,
Ку-ку, за себя берет.
Ку-ку, расступись, земля,
Ку-ку, провались, сестра!
Земля стала расступаться, сестра — проваливаться»[356].

Когда куколки пропели так три раза, сестра полностью провалилась и попала под землей в избу к ведьме Бабе-яге. Ее дочь хорошо приняла незваную гостью, однако вернувшаяся домой ведьма захотела ее съесть. Далее следует распространенный в сказках сюжет про то, как жертва Бабы-яги утверждает, что не знает, как садиться на лопату в печь, ведьма садится на лопату сама, после чего девицы ее засунули в печь. Баба-яга выбралась из печи, погналась за ними, но в конце концов сгорела в огненном море.