Давным-давно

— Возможно, ее сдуло на пол, — обычно я открываю окна, так как температура повышается. Сейчас начало лета, и становится все более и боле неудобно носить сорочку, корсет и платье каждый день.

Он делает шаг ко мне, и я автоматически отступаю, что, кажется, раздражает его еще больше.

— Я задал вопрос, Кэт. Где ты была?

— О, так теперь я в военном лагере? Должна ли докладывать вам каждый раз, когда выхожу?

Эдвард напряженно смотрит на меня.

— Если ты продолжишь упрямиться, я запрещу тебе покидать дворец. В случае событий, требующих твоего присутствия, Бертрам или я будем сопровождать тебя. Или мы оба.

— Что? — я полностью ошеломлена. Опекает меня, как будто я ребенок — Ты не можешь говорить серьезно!

— Это не то решение, которое хотел бы принять, но без взаимного доверия я не могу позволить тебе исчезать без предупреждения. Ты моя жена, Кэт, и я намерен держать тебя здесь, рядом со мной. Чего бы это ни стоило.

Глаза его лихорадочно вспыхивают, его голос возбужден. Во всем его облике есть дикость. Кажется, он сходит с ума, если не знает, где я. На короткое мгновение задаюсь вопросом, было ли безумие в генах его деда передано ему — может быть, немного, но этого достаточно, чтобы заставить меня вздрогнуть.

Тем не менее, во мне так же разбужен гнев. Что это за человек, который держит меня во дворце, как животное в зверинце? Я думала, что его отношение ко мне было либеральным (по стандартам ательского мужчины), но, похоже, что ошибалась. Если Джейсон осмелился заставить меня сидеть дома и не выходить без сопровождения, я бы бросила его в одно мгновение.

— Если ты будешь относиться ко мне как к заключенному, то гарантирую, что когда появится Крю, я без тени сомнений, уйду с ним.

С таким же успехом могла бы ударить его кувшином с каминной полки. На его лице проявляется шок, быстро переходящим в ярость. Он делает еще один шаг ко мне, и понимаю, что он загнал меня в угол. Что он собирается сделать со мной?

Напряжение — плотное, удушливое, пугающее напряжение протягивается между нами. Смотрю на него вызывающе, но мои ладони потные. Образ отца кричавшего на маму за несколько дней до того, как они подали документы на развод, мелькает в моей голове. Мой страх, должно быть, отразился на моем лице, потому что Эдвард внезапно отвернулся. Его плечи упали, и его сжатые кулаки расслабились.

— Уже поздно, — наконец говорит он. — Одевайся на ужин.

И он уходит в кабинет, оставив меня, пялиться на дверь моей спальни. Это первый раз, когда мы поссорились. Возможно, мне следует извиниться за отказ быть с ним честной. Но тогда придется сказать ему, почему я отправилась к собору, и не хочу даже представить его реакцию.

Есть причина, почему сказки Гримм редко рассказывают нам, что происходит после того, как принц и принцесса выходят замуж. Жизнь после брака никогда не бывает сказочной.

Король и королева чувствуют, что что — то не так. Конечно. Независимо от того, как много мы притворяемся, ссора испортила наше настроение и сделала нас излишне жесткими и формальными во время еды. Даже Эдвард, который, как правило, хорош в том, чтобы притворяться, не может избежать пристального внимания его родителей на этот раз. Ночью, когда он еще наставляет меня в вопросе культуры Ателии и её обычаях, его тон безразличный, взгляд его лишен любви, и он ни разу не переходил на флирт.

Признаю, что скучаю по тому, как он смотрит на меня, как будто я единственная девушка на планете. Когда Эдвард был прекрасным мужем и возлюбленным, чувствовала себя обремененной его вниманием. Теперь, когда он холодный и отстраненный, чувствую себя обездоленной. Все, что могу сделать, это поддерживать безмятежный вид, и ненавижу признаваться себе в том, что скорее предпочитаю обожающего меня Эдварда, чем наоборот.

Хотя он ведет себя, как простой друг, Эдвард не показывает никаких признаков того, что готов отпустить меня. С тех пор как мы поссорились, он охранял меня, как ястреб. И не только Эдвард. Кажется, Амели, Мейбл и Бертрам следили за мной, всякий раз как я покидала свои комнаты или когда выходила из-за стола после еды. Не знаю, приказал ли им Эдвард еще больше следить за мной, но знаю, что он нервничал.

Пытаюсь заниматься письмами и книгами в библиотеке. Я действительно думала о возвращении в часовню, но предпочитала бы дождаться, пока утихнет шторм. Не боялась Эдварда, но лучше избегать неприятностей, особенно когда слуги также ощущают напряжение между нами.

— Не это платье, — говорю я однажды, когда Мэйбл достает из моего гардероба нежно голубое платье с открытыми плечами настолько сильно, что можно было бы вместить слона. — Вырез слишком низкий. И что с этим графином на тумбочке?

— Я… Я думала, что Его Высочество не возражает, — Мэйбл нервничала, но цеплялась за голубое платье, как, будто оно стоит миллион. — Амели и я подумали, что он, возможно, смягчится, если вы оденете это, и предложите ему стакан. Бертрам сказал нам, что Его Высочество был счастливее с тех пор, как встретил Вас, но за последние несколько дней он, ни разу не улыбнулся.

Вздыхаю.