Читаем Давным-давно… – 1. Обрести себя полностью

С Алисией всё было намного сложнее. Она никогда ничего не рассказывала ни о своей семье, ни о себе. Скромная, молчаливая, выделяющаяся только необычным цветом волос девушка обладала особым изяществом и очарованием. Хотелось почему‐то постоянно заботиться о ней, оберегать и защищать, что и делала с утра до вечера её многочисленная родня, неотступно следуя за ней по пятам. Поначалу это несколько раздражало и создавало напряжённость в их отношениях, но со временем друзья обвыклись и перестали замечать присутствие её родственников. Лишь однажды Ли не удержался и спросил о её возможной важности и значимости в жизни их рода: «А мы вроде как не в курсе?» На что получил ответ в неизменной Алисиной манере: покраснев до корней волос и хлопая ресницами, она потупила взор и скромно ответила, что если и есть какая‐то значимость и важность, то ей о том ничего неизвестно. Во всяком случае, пока неизвестно. Пожалуй, это была самая длинная речь за всё то время, что они её знали. Единственное, что они впоследствии смогли выяснить из скупых нечаянных фраз, так это то, что её семейство прибыло в Рутонскую академию по обмену опытом из‐за Мёртвого моря из очень далёкой и не очень дружественной страны со странным названием Великий Ледяной Кряж. Джим осторожно посмотрела на тихую девушку, сидящую напротив. Вот ещё один повод, чтобы отправиться в библиотеку и восполнить пробелы в своих знаниях.

Ну, и насколько всё было сложно с Алисией, настолько всё просто было с Джим. Ей совершенно нечего было о себе рассказывать. Не было ни родных, ни родственников, ни дома, ни семьи. И даже того особенного места, куда она могла бы, как и все, однажды вернуться. Из своего детства она помнила лишь встречу с «добрым путешественником» и приют, возле которого он её оставил. Рассказывать друзьям о приюте почему‐то было стыдно: у них были семьи, родители и жизнь, о которой Джим даже не смела мечтать. Зато она очень хорошо помнила, как они с «добрым путешественником» брели до ближайшего города, а когда добрались, юноша сразу отвёл её в тот самый приют, вспоминая о котором, она начинала покрываться холодным липким потом. Да, им пришлось тогда расстаться, и сейчас, при воспоминании, ощущение было такое, будто из груди снова наживую вырывают сердце. Он тогда ей сказал: «Прости, малышка, я не могу взять тебя с собой, да и потом, без меня у тебя будет намного больше шансов остаться целой и невредимой, а самое главное — стать счастливой». Да если бы он только мог знать, насколько она была счастлива во время их совместного путешествия! Но, наверное, такова жизнь. И правда, кто она для него? Никто. Найдёныш. От него у Джим осталось лишь прозвище «Солнышка», и то только потому, что он не знал, как к ней обращаться. А для неё он — добрый путешественник, спаситель и герой. А ещё он самый лучший, красивый и сильный. Почему же так тоскливо сжимается сердце каждый раз, как она вспоминает о нём?

Нет, она точно не хотела рассказывать об этом своим друзьям.

А ещё Джим теперь знала, что длинное имя говорит о знатном роде и высоком происхождении у представителей многих рас, а вот короткое имя из двух слов — о неизвестном происхождении или же (ещё хуже) о том, что ребёнок был рождён вне брака. Таких детей за глаза называли обидным словом «бастард» или же «ублюдок». Отсюда следовало, что она автоматически подпадала под оба определения, а наличие ещё и коротких волос и вовсе делало её первейшим объектом для насмешек.

На уроках они старались всегда садиться рядом, помогая друг другу и совместно преодолевая трудности, возникающие у одного из них, вызывая тем самым недовольство преподавателей. Так уж вышло, что в группе их четвёрка держалась обособленно, никого не задирая, но и не давая себя в обиду. Поначалу кого‐нибудь из них ещё пытались вызвать на конфликт, но, мгновенно вставая на защиту друг друга, эта четвёрка постепенно отбила это желание у охотников самоутверждаться за их счёт.

Успеваемость по основным предметам у Джим была не лучше и не хуже, чем у всех остальных. Но вот что ей не давалось никак, так это курс по самообороне у Диирде’Грамма и курс боевых искусств у их молодого наставника и декана Кайдана Орадуса. Но если мастер Кайдан относился ещё вполне терпимо и снисходительно к неуклюжести и неповоротливости Джим, то после урочного часа (а иногда и двух) у магистра Диирде'Грамма она всегда была непременно избита, изломана и просто измождена до предела.

Перейти на страницу:

Похожие книги