⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Призыв Горлана Огана услыхали семь городов. Чернорабочие и мастера — все, сколько их ни было в семи городах, — явились в Сасун. Собрались в покоях Горлана Огана, наелись, напились и двинулись к Цовасару — вновь строить храм Богородицы-на-горе.
Пришли, смотрят: Давид начертил, где быть храму, яму вырыл, положил в основанье громадные скалы. Мастера диву дались: работники всем скопом не смогли бы сдвинуть с места ни одну из этих громадин.
Мастера поднялись на стену.
Крупные камни притаскивал Давид, мелкие камни притаскивали чернорабочие и передавали мастерам. Крупные камни складывал сам Давид, мелкие камни мастера складывали вокруг каменных глыб. Чернорабочие глину месили, мастерам ее подавали, мастера камни скрепляли, слепляли, кладку промазывали.
Ленивцы и те, глядя на Давида, на богатырскую мощь его и задор, стыдились лени своей, брали себя в руки и делали в семь раз больше, чем позволяли им силы.
Так трудились они до вечера и наконец достроили храм Богородицы-на-горе, восстановили его на прежнем месте — на вершине горы Цовасар.
— Дядя! — обратился к Огану Давид. — С мастерами и чернорабочими рассчитайся по-честному! Смотри никого не обижай!
На заре Горлан Оган отправился в город и привез оттуда на мулах три вьюка с золотом. Чернорабочим досталось по золотому на брата, а мастерам — по два, и все остались довольны. Мастера и чернорабочие поблагодарили сасунский царствующий дом и ушли восвояси.
Давид обошел снаружи весь храм, потом вошел внутрь, поцеловал крест и сказал:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
пора свечи в храме зажигать, пора обедню служить!
Созвал Горлан Оган сорок послушников, сорок иноков, сорок священников, сорок архимандритов, сорок епископов — все, как один, пришли, свечи зажгли, освятили храм Богородицы-на-горе и отслужили обедню.
Обрадовался Давид, душа его возликовала. Привел он сюда Батман-Бута и Чарбахар-Ками, поставил их стражами при входе в храм, определил им в день бурдюк масла да бурдюк меду на пропитание и дал такой наказ:
— Чужой злой человек придет — дверей не отворяйте. Паломник придет, нищий, голодный придет — двери откройте и накормите!
На рассвете Давид и Оган воротились в Сасун.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Восстановил Давид храм, некогда воздвигнутый отцом его, и остепенился. Он уж более не проказил, не обижал малышей, не грубил старшим, никому ничем не досаждал. Сасукцы говорили друг другу:
— Давид уже не шальной лоботряс. Он вылитый Львораздиратель Мгер, весь в отца пошел!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Давид истребляет сборщиков дани
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Дошла до Мсра-Мелика весть: «Давид взошел на Цовасар, снес воздвигнутую Мгером стену, восстановил тобою разрушенный храм Богородицы-на-горе, похвалялся: «Я Мсыру не данник. Мсыр — Мсра-Мелику, Сасун — Давиду Сасунскому!»
Как услыхал про то Мсра-Мелик, озлился, брызнул слюной, с упреком обратился к Исмил-хатун:
— Ах, матушка! Хотел я убить подлого этого сироту, а ты не дала. А теперь видишь, что он натворил?
— Ничего, сынок, ведь вы — братья! — молвила Исмил-хатун. — Пускай Мсыр будет твой, а Сасун — Давидов! Ты на него войной не ходи! Вы — братья!
Созвал Мора-Мелик меджлис, созвал мудрецов и обратился к ним за советом, как Сасун разорить, как с Давидом покончить.
Был в меджлисе удалой пахлеван по имени Козбади́н. Встал он и речь произнес.
— Много лет тебе здравствовать, царь! — сказал он. — Такому доблестному, славному и державному царю, как ты, не подобает самому идти войной на гяура. Отряди со мной тысячу пахлеванов — я пойду к сасунцам.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀