Давид Сасунский

Семилетнюю дань соберу я с них:
Одномастных коней, резвоногих, лихих,
Сорок золотом чистым набитых вьюков,
Сорок дойных коров, упряжных быков,
Сорок женщин высоких — верблюдов грузить,
Сорок ростом помене — чтоб жернов крутить,
Сорок дев, чтоб натешился ими ты всласть,
Сорок телок упитанных — и чтоб под масть!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— На придачу, — примолвил Козбадин, — убью шалого Давида, а его голову тебе в дар принесу.

— Нет, мне этого мало! — объявил Мсра-Мелик. — Разрушь Богородицу-на-горе, восстанови стену вокруг моего Цовасара.

Козбадин ему на это молвил с поклоном:

— Мой властелин! Раз ты повелел, считай, что Богородицу-на-горе я уже снес, а цовасарскую стену восстановил.

— Храбрый Козбадин! — сказал ему на это Мсра-Мелик. — Коли так, даю тебе полную волю: набери, сколько надо, войска, возьми, сколько надо, оружия, иди на Сасун, собери дань за семь лет, принеси мне ее, а на придачу — голову шального Давида, чтоб от сердца у меня отлегло. Добром отдадут — бери, не отдадут — Сасун разори, мешки с землею сасунской навьючь на сасунских коней, на сасунских беременных женщин сасунские камни навьючь и все это доставь в Мсыр.

— Много лет тебе здравствовать, царь! — сказал Козбадйн. — А мне что ты за это дашь?

— А чего бы тебе хотелось?

— Твоего коня-шестинога.

— Дам тебе моего коня-шестинога да еще полцарства в придачу.

— Уууххх!..

У Козбадина дух захватило от радости. Собрал он рать и во все концы разослал глашатаев, чтобы они славили нашествие его на Сасун.

Мсырские женщины хоровод стали водить, песню затянули:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Идет на Сасун удалой Козбадин —
Так ему повелел Мсра-Мелик-властелин.
У сасунцев отнимет он все их добро —
Мы разрядимся в золото и в серебро.
Много дойных коров пригонит он в Мсыр —
Будем масло сбивать и варить будем сыр,
Разорви, Козбадин, ты Давида в клочки,
И да будут все дни твоей жизни легки!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Одна мужа своего ругает на чем свет стоит, другая, глядя на нее, — единственного сына:

— А, чтоб ты подох! Чего дома сидишь, бездельник? Вставай, иди на войну, иди на Сасун, а домой возвращайся с добычей!

Жила-была в Мсыре старуха — ее когда-то давно из Сасуна сюда пригнали. Мыла она в ручье шерсть, смотрит — идет Козбадиново войско. Она и крикни ему вслед:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Эй, Козбадин, бахвал, хвастун!
Как зверь, ты мчишься на Сасун.
Коль на Давида нападешь —
Побитым псом домой придешь.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Козбадин меч выхватил, замахнулся на старуху. Тут женщины закричали, старуху обступили, сказали Козбадину:

— Ты что ж это, на беззащитной старухе удаль свою показываешь? Коли ты такой храбрый, поезжай, Давида лучше убей!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Козбадин и военачальники его — Чархади́н, Бади́н и Суди́н — с тысячью пахлеванов выступили в поход.

Дошли до сасунской границы, на поле Леранском разбили шатры. Взял с собой Козбадин военачальников своих, сорок могучих пахлеванов на сорока верблюдах, вступил в Сасун, вошел в Оганов дворец и такую речь там повел:

— Послушайте, что я вам скажу, отцы города Сасуна! Мсра-Мелик послал меня собрать с вас дань за семь лет, а на придачу велел он голову шалого Давида ему привезти.

Задрожали от страха колени у Горлана Огана. Велел он зарезать быков и баранов, роскошный пир незваным гостям устроил.

— Вы тут пока отдохните, — сказал он, — а я тем временем дань соберу да поищу Давида.

— Живо! — возгремел Козбадин.

Разве Горлан Оган был изменником? Разве способен он был Давидову голову Мсра-Мелику отдать, загасить светоч сасунский? Нет, он боялся, что Давид, узнав о нашествии Козбадиновой рати, вскипит, вызовет Козбадина на единоборство, разозлит Мсра-Мелика и обрушит на отчий край еще горшие беды. Пошел Горлан Оган к хромому попу — Давид у него псалмы читал. Оган обманул Давида, сказал:

— Хочется мне, мой мальчик, съесть шашлык из дикого барана. Сходи-ка в горы, убей дикого барана — мы его съедим.

— С радостью, дядя!

Не знал Давид, какая беда посетила Сасун. Взял он лук, стрелы и пошел на охоту.

А Горлан Оган и Пачкун Верго пошли по городу, отобрали сорок девушек, сорок женщин рослых, сорок женщин низкорослых и заперли в большом сарае. Потом отобрали сорок коней, сорок телок, быков и коров и заперли в других сараях. А потом вошли в главную сасунскую сокровищницу, чтобы отмерить сорок вьюков золота.