А Оган-Горлан уснул в эту ночь,И ночью во сне увидал старик:Где Мсыр — в небесах там солнце горит,А горный Сасун под тучей поник.С постели его тут поднял испуг,«Ты, жена, — сказал, — посвети-ка мне!Больно юн Давид, отбился от рук, —Ах, туча лежит на родной стране!»«Ой, прахом посыпь ты темя себе!Наверно, Давид где-нибудь в гостях.Ты лежишь — храпишь, а сны у тебяБог знает, о чем — оттого и страх».Вновь уснул Оган, проснулся опять:«Ой, жена, Давид дождался беды.Ой, Мсыра звезда всех ярче горит.Но печален свет у нашей звезды».А жена кричит, стоит на своем:«Что сталось с тобой средь ночи глухой?»И Оган лицо осенил крестом,Отвернулся, спит, тревожен душой.И еще грозней ему снится сон,Он видит во сне небес высоту.Свет мсырской звезды — на весь небосклон,Сасуна ж звезда зашла в темноту.В испуге вскочил: «Сгинь дом твой, жена!Что слушать тебя, ты умом скудна!Там погиб-пропал наш мальчик Давид,Вставай да давай мне мой меч и щит».
XXIII
Пошел в конюшню; потрепалКоня он белого рукой:«Эй, белый конь, когда домчишьМеня к Давиду, ретивой?»«К рассвету», — говорит в ответИ — брюхом оземь конь лихой.«Сломи хребет! Что мне рассвет?Поспею к гробу я с тобой!»Он треплет красного коня,И — брюхом оземь огневой.«Джан, красный конь, когда домчишьМеня к Давиду, ретивой?»«Да в час единый, — конь сказал, —Домчу к Давиду; я — лихой!»«Овес, что я тебе давал,Да станет ядом и чумой!»Тут к вороному подступал,Не рухнул наземь вороной.«Джан вороной, когда, — сказал, —Меня домчишь к Давиду в бой?»«Коль будешь крепко ты сидеть —Коснешься стремени ногой,Другую не успеешь вдеть, —Домчу!» — ответил вороной.