Давид Сасунский

Ованес Туманян Давид Сасунский

I

Лев-Мгер богатырь был родом таков:
Сасуном владел он сорок годов.
Столь грозен был Мгер, что птице чужой
Не взлететь при нем над его страной.
От Сасунских гор и в дальний предел
О славе его слух страшный гремел, —
Что велик ишхан[1], всем смелым пример.
На тысячи уст был один Лев-Мгер.

II

Так, грозный, как, лев, соседям на страх,
Он князем сидел в Сасунских горах,
Целых сорок лет, — и за сорок лет
Не молвил он «ах!» ничему в ответ.
Впервые теперь, как старость пришла,
В бесстрашную грудь кручина вползла,
Стал думать старик все думы одни:
«Настали маи осенние дни.
В плен к черной земле итти мне черед —
А слава моя, словно дым, пройдет,
Страх минет, и слух замрет обо мне
В пустынной моей и сирой стране.
Встанут каджей тьмы, встанут дэвов тьмы…
Кого ж назовем наследником мы,
Кто бы поднял меч, защитил Сасун?..»
Так думал в тоске бездетный горюн.

III

Раз сидел он, хмур, головой поник,
И виденьем вдруг был смущен старик:
С небес огневой спорхнул херувим —
Стопы в облаках — и предстал пред ним.
«Блажен, исполин, сасунский старик!
Престола небес твой голос достиг.
Бог даст, у тебя народится сын,
Но одно лишь знай, о гор властелин:
В тот же день судьба свершиться должна —
Умрете — и ты, и твоя жена».
«Будь воля его! — Мгер молвил тотчас, —
Как для смерти мы, так и смерть для нас.
Коль наследник есть — тогда человек
Потомством своим бессмертен вовек»,
Благовестник вновь в пыланье огня
Отлетел в лазурь, и с этого дня
Через девять лун и девять часов
Сын Мгеру был дан, в исполненье слов.
И львенку дает он имя — Давид,
И брата призвать, Огана, спешит.
Он сына и край ему поручил
И вместе с женой навек опочил.

IV