Давид Бек

«Уксус из вина гораздо крепче… — подумал отец Нерсес, и озабоченное чело его омрачилось. — Этот визирь, как он признался, по рождению армянин… Фанатизм новой веры в соединении с умом армянина… Крайне опасно… Ум армянина, направленный против его народа, приводит к гораздо более гибельным последствиям… Приняв новую веру, армянин становится самым рьяным ее последователем, более страшным для своей нации, чем все заклятые враги. Никто так не вредил нашей родине, как наши единоплеменные изменники. Отчего это? Трудно понять, но, к сожалению, это так…»

Преосвященный Нерсес вышел из палатки и последовал за старым визирем.

Солнце стояло довольно высоко над горизонтом, но в лесистом ущелье не чувствовалось тепла. Влажные предрассветные пары воздуха, поднимаясь над деревьями, местами сгущались, подобно большим кускам ваты, и принимали вид белоснежного тумана. Всюду царили тишина и покой, уже не слышалось звуков ружейной пальбы.

Бек ехал с двумя своими спутниками, не отрывая глаз от крепости. Его суровое лицо выражало не радость победителя или досаду неудовлетворенного человека, а какое-то глубокое раздумье, словно он говорил про себя: «Ладно, все это прекрасно, но что делать дальше?..»

Он обратился к Мхитару спарапету:

— Эта крепость очень утомила нас. Зеву всегда останется на этой дороге как труднораспутываемый узел и большое препятствие… если оставить… Надо ее разрушить…

— Зачем разрушать? — возразил Мхитар спарапет. — Пока она была в руках врага, могла быть препятствием, а теперь, попав в наши руки, будет служить нам.

— Верно. Но я намерен построить новую крепость, далеко отсюда, на более удобной позиции…

Еще не окончив, Бек увидел, что какой-то пожилой человек взял его лошадь под уздцы и сказал:

— Князь, просьба у меня к тебе…

Бек остановил коня. Старик опустился па колени и, протянув к небу руки, со слезами на глазах произнес:

— Бог дарует своим храбрецам победу и поднимает их могущественную длань над народами. Их руками вседержитель отнимает жезл у власть имущих и уничтожает могущество тех, кто попирает определенные богом законы, в основе которых лежит справедливость — мерило всякого права. Ты, князь, — орудие гнева всевышнего, которым он пожелал наказать нас за наши грехи. Но наказание господне тоже имеет предел. Бог хоть и вкладывает в могучие руки меч своего возмездия, но ведь рукоять этого меча — милосердие. Он дарует своим избранникам победу, однако не забывай, князь, что победу венчает прощение. Теперь человек, целующий прах у твоих ног, просит милостыню: милосердия и прощения. Ибо господь милосерден и всепрощающ. Да будет благословенно могущество его и пусть его помощь не покинет тебя.

Каким бы суровым ни был Бек, как ни был разгневан на врагов своей родины, слова старика подействовали на него и он, обратившись к Мхитару спарапету, спросил:

— Кто этот человек?

Подоспевший преосвященный Нерсес ответил:

— Это визирь Асламаза-Кули-хана, того деспота, который этой ночью взлетел в воздух со своим дворцом. Несколько минут назад визирь был у меня. Я долго говорил с ним о вековых варварствах магометан. Он согласился со мной и оправдал наши действия. Прими, Бек, мольбу старика, прикажи прекратить резню. Пусть твое милосердие будет вознаграждением этому человеку за проявленную им во время исполнения его обязанностей доброту в отношении здешних армян. Он рассказывал мне о своих добрых деяниях, и у меня не возникло сомнения в его искренности.

— Я велю прекратить избиение, но крепость будет разрушена, — сказал Бек и, обратившись к старому визирю, добавил:

— Сегодня же, визирь, ты вместе с оставшимися в крепости магометанами должен переселиться в Персию.

Визирь хотел что-то возразить, но преосвященный Нерсес сделал ему знак смолчать.

Бек со свитой направился в крепость.

XXVIII

Местечко Арцваник, или Нахичеваник[175] когда-то было селением городского типа Баргюшатского округа[176]. Это местечко существует до сих пор на скалистом склоне горной возвышенности. Отсюда видны живописные лесистые равнины Баргюшата, которые простираются до самой долины реки Ерасх, высокие горы далекого Карадага, которые тянутся по правому берегу Ерасха.

Ниже Арцваника, сразу от подножия горы начинается овальной формы цветущая долина, изрезанная глубокими ущельями. В темной глубине этих ущелий, друг возле друга притаились армянские села Чапнис, Ыркенанц, Севкар, Шабадин. Они отдалены от Арцваника дорогой в два-три часа.

Арцваник ныне потерял прежнее значение, но свидетельства былого величия еще сохранились. У подножия горы лежат развалины древней крепости, темные пещеры недалеко от нее когда-то служили убежищем, тайником.

Не так далеко от Арцваника — кладбище со своей церковью. Узкая тропа ведет к месту упокоения мертвых. В стороне от этой дороги, под одиноким дубом есть уединенная могила с простым надгробием без креста и надписи на камне. Почему могила стоит особняком и почему вдали, на расстоянии ста шагов от кладбища?