Давид

Давид убрал телефон в шкаф, опять перевёл взгляд на экран ноутбука и рассмеялся звонко, в голос. Его зверушка решила выпрыгнуть в окно. Что творится в голове у этой женщины, было только одному Богу известно.

Он смотрел на то, как она легко перебралась на пожарную лестницу и спрыгнула с неё, приземляясь своей шикарной пятой точкой на землю. Он наблюдал, как она гуляет посреди аллеи, осторожно, с трепетом прикасается к цветам и нюхает их.

Он следил, как заворожённый, за этой особой, пока к нему не постучались в дверь. Эта был охранник, который сообщил, что его гостья сбежала. После диалога Давид посмотрел на экран компьютера, но девушки там уже не было.

Он осматривал все камеры наблюдения и не мог найти её около получаса. Когда он вышел на улицу, где по территории вовсю бегали его псы, он надеялся, что ни один из них не накинется на незнакомку, хотя шансы велики найти её с перегрызенным горлом. Он пошёл быстрым шагом вдоль особняка и услышал протяжный рык, повернул голову, а его верный пёс Граф держал на прицеле своих острых клыков сбежавшую гостью. Улыбка сразу подступила к его губам. Чему он радовался, сам не понял. То ли тому, что девушка ещё жива, то ли тому, что он её нашёл.

***

Я просидела на траве до вечера под прицелом чёрных глаз, пока во двор не въехал внедорожник Давида. Мужчина вышел из машины и, не обращая на меня внимания, пошёл в дом в сопровождении своих охранников.

Отлично, и сколько мне ещё тут сидеть? День, два, неделю? За целый день мне не принесли даже попить, хотя я просила у проходящих мимо охранников, которые шептались за моей спиной. Хотелось волком выть от бессилия. Неужели это конец? Как же тонка грань между счастьем и горем! Я не знала выхода из этого ада, который начался вчера. Как же пережить это?

– Госпожа Иамзе, хозяин хочет, чтобы вы пришли на ужин, – проговорил у меня за спиной один из цепных псов Давида.

– Я никуда не пойду. Пусть подавится своим ужином.

Я знала, что за каждый мой отказ, от которого Давид превращался в бешеного зверя, мне придётся заплатить, и немало.

– Мне приказали любой ценой доставить вас в ваши покои и приготовить вас к ужину.

Охранник что-то сказал на неизвестном мне языке собаке, и та, виляя хвостом, радостно убежала, а тот смерил меня раздирающим и ненавистным взглядом, который, мне казалось, прожжёт меня до костей. В этом доме все смотрели на меня волком. Как будто я в чём-то виновата и они меня за это ненавидят. Вот если бы вы только знали, как я сама хочу сбежать отсюда, а главное, подальше от всех этих ненавистных мне взглядов!

Зайдя в комнату, я увидела, что мой наряд уже висит на дверке шкафа, а из ванной доносятся приятные ароматы. Я сразу прошла в ванную комнату. Там и правда уже была наполнена ароматная горячая ванна.

Я сняла свою одежду и погрузилась в воду. Моё тело сразу же расслабилось, и я почувствовала, как мои мышцы становятся ватными.

Мои мысли уносились куда-то далеко в прошлое, когда я была маленькой. Бабушка, купая меня в нашей небольшой ванной, которая была так же наполнена пеной, а на поверхности плавали зверушки, всегда пела мне песенку про маленьких утят:

На шагающих утят быть похожими хотят,

Быть похожими хотят не зря, не зря!

Можно хвостик отряхнуть, и пуститься в дальний путь,

И пуститься в дальний путь, крича: «Кря-кря!»

Ведь природа хороша, и погода хороша!

Нет, не зря поёт душа! Не зря, не зря!

Даже толстый бегемот, неуклюжий бегемот

От утят не отстаёт! Кричит: «Кря-кря!»

Вспомнила, как поёт бабушка своим завораживающим нежным голосом, и по телу побежали мурашки. Напевая мотив известной мне песенки, я начала натираться мочалкой, а через пятнадцать минут я уже стояла и надевала платье, приготовленное моим палачом.

Я посмотрела на себя в зеркало и не узнала женщину в отражении. Она была с синяками под глазами, а внутри зрачков была пустота. Там не сверкал огонёк счастья, как это было раньше. Кожа стала ещё более бледная и серая. Румянец, который почти всегда присутствовала на щеках, пропал. Кто она, эта девушка передо мной? Как могло случиться так, что она страдает и никто не может ей помочь?

Меня отвлёк стук в дверь.

– Госпожа, хозяин ожидает вас за столом, – сказала домработница, открыв дверь в спальню.

Я посмотрела на неё: она стояла с опущенной головой, смотря куда-то в пол или на свою обувь. Ничего не ответила и пошла следом за ней.

Мы пришли в столовую, откуда доносились ароматные запахи. Есть хотелось ужасно. Последний раз я ела вчера за обедом на работе.

Давид восседал во главе стола в чёрной рубашке и чёрных джинсах. В голове пронеслась мысль, что это его цвет. Он сам чудовище с чёрной душой. И чёрное ему шло больше, чем какой-либо другой цвет. Хотя я ещё не видела на нём одежды с другим цветом. У него даже трусы, и те чёрные.

– Ты долго стоять будешь? Или захотела ночевать в столовой? – мужчина прошёлся по мне своим скользким взглядом, от которого проходил мороз по коже.

Я медленно подошла и села за стол. Ко мне сразу же подбежали слуги и начали раскладывать еду по тарелке.

***