Давайте все сойдём с ума

Можно было выпустить эту силу на свободу. Но тогда она разнесла бы всю округу, так она была велика. Ею нужно было управлять… или хотя бы дать ей что-то, что локализует разрушения. Почему бы не ограничить их собственным телом? Одно дело, если разнесёт в пыль огромный зАмок и все его окрестности на пару миль вокруг, и совсем другое дело, если не станет одного-единственного хрупкого тела… Он ведь так и планировал, убить и умереть. Гарри упал на одно колено, беззвучным приказом притягивая обратно выпущенную через палочку любовь, и вместе с ней - уже бесхозную силу Вольдеморта. Любовь подчинилась своему хозяину и вошла в его тело, обжигая каждый нерв Гарри, как глоток спиртного обжигает горло - это входила вместе с любовью сила, и Гарри почувствовал, как теряется дыхание, словно он летел в крутом пике вниз… только на метле он всегда успевал вовремя дёрнуть древко метлы и не разбиться, а теперь совсем другое дело… перед глазами мелькнула перепачканная засохшей кровью зелено-серебристая слизеринская мантия Святослава Чижова, и всё померкло. Последней мыслью было сожаление: он так и не узнает, что с Драко, и не сможет помочь в нужный момент тому, без кого не было бы этой ошеломляющей, поистине всемогущей любви… Вот она какая на самом деле, смерть - это просто НИЧТО…

Гарри не помнил, как открыл глаза. Первым, что он увидел и осознал, был знакомый белый потолок лазарета с пятнышком дохлого комара. «О как. Есть в этом мире вещи, которые НИКОГДА не меняются. Гарри Поттер, заканчивающий учебный год в больнице, совершив очередной подвиг, - это одна из таких вещей». Гарри попробовал рассмеяться собственной мысли, но воздух вышел из него со странным шипением и хрипом, будто он не говорил ничего по меньшей мере месяц. Рядом мгновенно материализовалась не менее знакомая, чем потолок, мадам Помфри.

- Гарри, ты очнулся! - благоговейно выдохнула врач. «А что, они тут не рассчитывали, что я проснусь?». - Как ты себя чувствуешь? Ты можешь говорить?

- Могу, - просипел Гарри и раскашлялся.

Мадам Помфри влила в него какое-то зелье, смягчившее истерзанную чем-то гортань, и Гарри смог говорить нормально.

- Как там… все? Много жертв?

- Мертвы тридцать семь человек, ранены сто сорок два, - мгновенно откликнулась мадам Помфри. «Нет, я не буду спрашивать, кто мёртв. Я узнаю потом, а сейчас я не должен думать об этом. Я должен думать о самом важном и нужном… о Драко. А не о тех, кто опять погиб из-за моей нерасторопности». - К счастью, все уже вылечены, остался только ты. Ну, и профессор Снейп… но это долго.

- А… что с ним?

- Он парализован снизу до пояса, и теперь вынужден передвигаться в специальном кресле, - пояснила врач. - Но лучшие колдомедики Святого Мунго ещё возьмутся за него, лечение черномагических проклятий - это долгое дело. Главное, ты очнулся, Гарри.

- А я долго был в отключке? - по собственным ощущениям Гарри, прошло не больше пары часов с тех пор, как он рухнул без сознания прямо на труп Святослава Чижова, самонадеянно решив, что он и сам наконец-то умирает.

- Три недели ты пролежал в коме, милый.

- Сколько?!! Я же… хм, я же пропустил все экзамены, да?

- Тебе автоматом зачли «превосходно» по всем предметам, так что не беспокойся, - ухмылка мадам Помфри сделала бы честь любому слизеринцу. - Вы с Гермионой Грэйнджер - лучшие ученики выпуска.

- О чёрт, - беспомощно пробормотал Гарри. Он предпочёл бы сдавать всё осенью, но не выделяться таким образом среди остальных. «Превосходно» по всем предметам! - Что, даже по Зельям - «превосходно»?

- По всем предметам, детка, я же сказала, - мадам Помфри сновала по палате, позванивая склянками с лекарствами. - Профессор Дамблдор сказал, что свой главный экзамен ты уже сдал, и это заставило бюрократов из Министерства заткнуться.

Чёрт, чёрт, чёрт… Гарри мысленно материл свою исключительность, настойчивость Дамблдора и нерешительность бюрократов из Министерства, а мадам Помфри тем временем щебетала:

- Вокруг тебя там кипела такая магия, Гарри, что неделю нельзя было подойти к тому месту, где были ты, Чижов - бедный мальчик! - и пепел, который остался от Того-Кого-Нельзя-Называть, и только две недели из трёх со дня Великой Битвы ты провёл в госпитале - Альбус вынес тебя оттуда на руках…

- Можно, - перебил её Гарри.

- Что, дорогой?

- Теперь Вольдеморта можно называть, как хочется, - повторил Гарри. - Его больше нет. Он никогда не вернётся, и бояться нет смысла.

- О, да, я и не подумала, - мадам Помфри откинула одеяло зардевшегося Гарри и, не обращая на его смущение внимания, начала растирать его какой-то мазью.

- Э-э… а зачем эта мазь? - Гарри попытался преодолеть смущение, с удивлением отмечая, что ему уже плевать на чужие прикосновения. Битва с Вольдемортом, если это можно было так назвать, выжгла эту фобию подчистую.

- Посмотри сам, дорогой - ты весь в шрамах, как от рыболовной сети! Что только этот изверг с тобой делал, чтобы сотворить такое?!