Давайте все сойдём с ума

- А придётся, Гарри, - Вольдеморт сделал уже не шаг - плавный, скользящий скачок, как нападающая змея - и вывернул запястье Гарри с палочкой, ломая кость и вынуждая Гарри уронить палочку под ноги. Больно… снова боль. - Потому что я соединю нас в треугольник крови и заберу твою силу, и всё, что ты попробуешь сделать, подействует не на меня, а на него, твоего дальнего родственника. А потом ты умрёшь.

- Мне… не нравится эта программа на вечер, - решительно высказался Гарри, удачно пнув коленом туда, где у нормального мужчины находятся самые чувствительные части тела.

Вольдеморт нормальным не был, но под это правило тоже подпадал. Он упал на колени, схватившись за пострадавшее место. Гарри сдержал порыв ещё и пнуть его, ибо от этого было бы мало толку, и подобрал палочку здоровой левой рукой.

- Avada Kedavra!!

Яркий зелёный луч ударил прямо в лоб Вольдеморта и словно впитался в него. Так и должно быть? Гарри недоумённо опустил палочку. По телу Вольдеморта прошла судорога, и он выпрямился, вставая. Тело Чижова дёрнулось один раз и обмякло. Грудь слизеринца больше не вздымалась в размеренном дыхании. Гарри словно в трансе опустил руку с палочкой. «Кажется, Вольдеморт уже успел перевести все магические воздействия с себя на него. Иначе зачем было бы похищать Святослава заранее? Я только что убил человека… убил ни в чём не повинного человека».

Вольдеморт был в ярости, если не сказать больше. Фиг ему теперь, а не треугольник крови - судя по тому, как исказилось от злобы лицо Тёмного Лорда, мёртвые Поттеры для этого не годились.

- Довольно шуток, - процедил Вольдеморт. - Expelliarmus!

«Действительно, нельзя быть импульсивным и совершать необдуманные поступки, - меланхолично подумал Гарри, глядя, как его палочку и палочку Вольдеморта соединяет уже знакомый луч и раздаётся песня феникса. - Не будь он так зол, вряд ли бы он забыл, что наши палочки - сёстры».

На лице Вольдеморта отразился самый настоящий ужас, и он затряс рукой с палочкой, пытаясь прекратить эту связь, но тщётно. Гарри держал связь, рука, не привыкшая орудовать палочкой, стремительно затекала. Надо было что-то делать. К тому же… неожиданная мысль пронзила Гарри: как там Драко? Ему не должно приходиться сладко, его измена Вольдеморту обнародована во всеуслышание, и каждый Пожиратель горит желанием его убить.

Тревога и любовь вспыхнули в сердце Гарри, словно ждали там только вот такого вот сигнала побудки, и прошли сияющим, как солнце, клубком по соединяющему палочки лучу. Гарри видел смертельную панику в глазах Вольдеморта - узких змеиных красных глазах, преследовавших гриффиндорца в ночных кошмарах. Клубок любви добрался до Тёмного Лорда и растёкся по его телу, превращая Вольдеморта в маленькое подобие солнца; Гарри даже показалось, что он чувствует кожей лица доносящийся до него жар.

Вольдеморт кричал - не голосом, всем своим существом, и эти крики резали слух Гарри, как плети, оплетали его всего, как сжимающаяся рыболовная сеть, но он держал связь и держал, хотя рука проявляла очевидное недовольство и грозила тоже поломаться к чёрту. Но он держал, ощущая, как муки умирающего Вольдеморта режут его самого на кусочки. Любовь оказалась просто несовместима с Вольдемортом, на каком-то самом мелком уровне - атомарном, что ли. Не только физически, но и магически, и умственно… И Вольдеморт умер.

Гарри почувствовал это, как пустоту рядом - вот только что было что-то живое, клубящееся, как туча пыли на дороге, объятое солнцем не своей чистейшей любви, и вот его уже нет. И не будет никогда, Гарри знал это совершенно точно, так же, как знал то, что любит Драко.

Но это было ещё не всё. В облаке любви осталась не сущность Вольдеморта, но его сила, та часть его магических способностей, что осталась при Том-Кого-Уже-Будут-Называть-Как-Угодно-Даже-Дети почти восемнадцать лет назад4. Она не умерла вместе с самим Вольдемортом, потому что не была частью его души и не имела ничего против любви или какой-либо другой эмоции.