Давай попробуем вместе

Наконец я нахожу свою «Колодезную, дом семь», и дверь подъезда встречает меня недружелюбным кодовым замком. Мысленно поблагодарив городские власти, я отхожу в сторону, отыскиваю два незарешеченных окна на первом этаже. Сейчас день, и вместо мягкого оранжевого света – тонкое белое кружево занавесок, похожее на морскую пену. Я осторожно стучу по холодному стеклу, оно противно дребезжит в ответ. Занавеска приоткрывается, и я вижу изумленное бледное лицо хозяйки. Старая фрамуга отворяется с пулеметным треском.

– Это вы?

– Как видите.

Сейчас, субботним днем, без косметики она выглядит немного заспанной, но вполне отдохнувшей и более привлекательной. Я решаю, что все-таки ей нет тридцати. Двадцать пять, максимум двадцать шесть. Не более.

– Что вы здесь делаете?

– Да вот, случайно шел мимо. Дай, думаю, загляну. Как там моя вешалка поживает?

– Спасибо, неплохо. Стоит в углу и передает вам привет.

Мне нравится, когда у людей все в порядке с чувством юмора.

– А как ваша нога? – Это произносится уже без иронии.

– Пока на прежнем месте. И тоже хочет передать вам привет. Скажите мне три магические циферки вашего чудесного кода и захлопните окошко, а то простудитесь.

– И зачем же вам эти циферки?

– А чтобы зайти к вам в гости. Если вы меня не впустите, я начну петь серенаду. Только предупреждаю: мне по уху проехался танк.

– Но разве настоящие рыцари, поражающие собак и вешалки, входят банально через двери? – Насмешка в ее голосе звучит как провокация.

Я не могу допустить постыдного поражения перед женщиной, даже если она не в моем вкусе.

– Вы правы. Зачем нам дверь, если открыто окно?

Я забрасываю на подоконник сумку с инструментом. Затем проделываю то же самое с собой. Под возмущенный возглас хозяйки «Вы что, спятили?!» и восторженный визг прибежавшего Мишки. Если мне и есть за что поблагодарить родную армию, так это за хорошую физическую форму.

– Мадам, – говорю я, спрыгивая на кухонный пол, – у вас очень низкие окна. Это небезопасно. Вам просто необходимы решетки.

– От боевиков? – спрашивает она ехидно.

Почему рядом с этой бабой я чувствую себя зеленым салагой? Я же не мальчик, черт возьми.

– Угу… – бурчу я, ощутив неожиданный прилив крови к щекам. Мне хочется поскорее закончить разговор. – Михаил, кто мужчина в доме? Показывай объект работы.

– Эй! – повышает голос Вера. Ее глаза гневно темнеют. Похоже, командовать привыкла она. – Мы сейчас уезжаем.

– Далеко?

– А вам какое дело? – отзывается мать.

– К бабушке, – вздыхает сын.

– Бабушка – это святое, – соглашаюсь я. – Но пока вы соберетесь, я успею прибить мою любимую вешалку.

– У нас еще кран течет, – входя в роль хозяина, сообщает Мишка.

– А ну, марш в свою комнату!

Удрученно вздохнув, Мишка плетется восвояси. Не люблю женщин, которые командуют мужчинами. Даже маленькими. В этом Кирилл прав: протяни палец – руку оттяпает по локоть. Но я молчу, а то, не дай бог, получу по башке вон той железной сковородкой. Вид у хозяйки уж больно воинственный. Интересно, она умеет улыбаться? Впрочем, мое дело телячье – починить эту дурацкую вешалку и убраться.

Примерно такие раздумья одолевают меня, когда, предоставленный самому себе, я ползаю по стене в обнимку с чертовой вешалкой. И чего я вчера сунулся? Эта дама прекрасно сладила бы с дюжиной монстров.

– Мам, – доносится из детской просительный шепот. – Может, не поедем к бабушке? В парке погуляем, снеговика слепим.

– Но, Миша, мы же обещали. Вечером слепим снеговика. У нас вся зима впереди.

– Снова придет эта дура, соседка тетя Катя…

– Что еще за слова такие? – повышает голос мать. – Нельзя так никого называть, особенно взрослых.

– А почему ей можно болтать бабушке про тебя разные гадости?

– Какие такие гадости?

– Она все свою дочку расхваливает, какая та умница-красавица, и в фирме работает, и тыщу долларов получает, в Таиланд с мужем едет на Новый год… А про тебя говорит, что ты – никчемная. Ничего не умеешь – ни денег заработать, ни мужика приличного найти. А бабушка ей только: «Да, да»… Я в туалет ходил и слышал, как они на кухне разговаривали…

– Дура эта тетя Катя! – Голос Веры, взмыв было снова ввысь, опадает, осекшись бисерной дрожью. – Ты никого не слушай, сынок.

– А папа скоро вернется?

– Понимаешь, не все зависит наших желаний…

– У него строгий начальник?

– Да, да… Одевайся скорей.

– Но когда папа заработает деньги, то приедет и привезет мне «Лего»?

– Конечно.

– Радиоуправляемую космическую станцию?

– Да.

– А почему он нам не пишет?

– Наверное, сильно занят. Или письма не доходят.

– Он что, на войне?

– Не выдумывай. Нет сейчас никакой войны.

– Есть. Мне Слава сказал. Он там был. Его могли убить, представляешь? С тех пор он не играет в войну. Значит, мы не пойдем сейчас в парк?

– Нет. Мы поедем к бабушке. Иначе получится нехорошо. Мы ей обещали, и она будет нас ждать. Нужно всегда держать слово. Одевайся…