Дашкова

Дашков служил вдали от дома. Мать высылала ему все необходимое. Но необходимое в глазах рачительной хозяйки и в глазах молодого повесы – разные вещи. Павел делал долги. И не мог сам за себя заплатить. Что было унизительно для совершеннолетнего мужчины. Кроме того, князь оказался горяч – фамильное свойство. Он встревал в дуэли. В одной из записок зимы 1785/1786 г. императрица сообщала Потемкину: «По городу сказывают уже третий день, будто князь Дашков застрелен тем, у кого полк принял, и за то, что Дашков его нашед в похищении полковых денег, назвал его вором». Она просила разобраться «и, буде правда, прикажите вора и убителя наказать примерно»{921}. Слух оказался ложным.

Но вот в декабре 1786 г. Павел Михайлович влип не на шутку. 9-го бал давало английское посольство. Офицер Преображенского полка Петр Иванович Иевлев устроил ссору с молодым князем и вызвал его на дуэль. Узнав о деле, императрица приказала командиру полка запретить Иевлеву драться. Позднее он вообще был исключен из службы. Екатерина писала Потемкину: «Поручик Иевлев так промотался, что чужие вещи закладывает… Ему в гвардии едва ли прилично оставаться по дурному поведению»{922}. Был ли причиной ссоры долг? Ясно одно: оба противника остро нуждались в деньгах.

«Между тем узнала о сем княгиня Катерина Романовна, – сообщал управляющий петербургских имений Потемкина Михаил Гарновский. – Зная нрав сей штатс-дамы, легко вы можете себе вообразить положение ее, в кое она приведена была, услышав происшествие сие. Находясь в отчаянии, написала она к Александру Матвеевичу (Дмитриеву-Мамонову, тогдашнему фавориту. – О.Е.) письмо, наполненное воплем, рыданием и мщением, изъяснив в оном, между прочим, и то, что для спасения жизни сыновней не пощадит она собственной своей, и готова сама биться с Иевлевым на шпагах на поединке»{923}.

Важно не то, что Гарновский плохо относился ко всему клану Воронцовых и описал события в издевательском тоне. А то, что само поведение матери молодого офицера вызывало насмешку. Над Павлом потешались.

Александру Воронцову было передано желание государыни, чтобы Дашков немедленно отправился к своему полку, поскольку его отпуск закончен{924}. Пришлось возвращаться в полк. Миновал год. Началась война с Турцией. И вдруг молодой князь женился. В те времена женитьба, даже очень ранняя (в 15–16 лет) делала человека совершеннолетним и самостоятельным. А гласный разрыв с матерью уже исключал для нее возможность управления имениями сына. Долгое молчание, а потом испрашивание благословения постфактум становились наиболее предсказуемым путем такого разрыва.

Помня историю с приданым Анастасии, Павел должен был понимать, что расставание с имениями пройдет у матери трудно. Кроме потери контроля над состоянием сына, она потеряла доверие молодого человека. И никак не могла понять почему. Ведь ей удавалось так хорошо управлять его имуществом.

Глава 12. Лицемеры

Горе княгини нашло неожиданный выход. В субботу, 28 октября 1788 г., в ее цветник, любовно разбитый в Кирианово, вторглись соседские свиньи. Они принадлежали брату старого обидчика обер-шталмейстера Льва Нарышкина – Александру, с которым у Екатерины Романовны больше года тянулось судебное дело из-за «клока земли».

Свиньи вытоптали рассаду. Были схвачены крепостными Дашковой и, по приказу хозяйки, зарублены{925}. Некрасивая история. О ней много судачили. Над княгиней смеялись. Храповицкий записал слова государыни: «Тот любит свиней, а она цветы, оттого все дело вышло». Днем ранее Екатерина II приказала «скорее кончить дело в суде, чтоб не дошло до смертоубийства»{926}.

Смех смехом, но случай показывал, что нервы княгини не выдерживают. Тем не менее ссора выглядела в глазах Екатерины II настолько комичной, что послужила сюжетом для пьесы «За мухой с обухом». Правда, в октябре 1788 г. тому же Храповицкому было сказано, что в комедии «очень ясно между Постреловой и Дурындиным описана тяжбы кн. Дашковой с А.А. Нарышкиным», а через день государыня «призналась, что надо смягчить суровость имен и выкинуть хвастовство Постреловой о вояжах»{927}. Характерна фамилия героини, происходящая от поговорки: «Наш пострел везде поспел».

Приехавшие на место происшествия полицейские не нашли потравы. Княгиня отговорилась незнанием закона, суд взыскал с ее 80 руб. штрафа{928}. Всю жизнь писать о необходимости «фундаментальных законов» и не уважать закон в самой простой, доступной даже для необразованных людей форме! Дашкова во всей красе явила т. н. комплекс африканского принца, когда, приехав на Запад, человек ведет себя как утонченный европеец, а дома показывает свою «варварскую» натуру. В стычке с Нарышкиным Екатерина Романовна в первую очередь – большая барыня. Хорошо, что ее холопы не совершили на земли соседа традиционного польского наезда. Ведь аристократический либерализм имел много общего с «золотой шляхетской вольностью».