Дашкова

Отсюда и убеждение некоторых исследователей, что Дашкова «заучила» и «завоспитывала» своих отпрысков до изнеможения{613}. У этого взгляда есть основа. Очутившись в Москве, Екатерина Романовна отлучила детей от игр и оставила наедине с книгами. Конечно, родня, находя маленьких Дашковых за постоянными уроками, норовила вступиться, сунуть гостинец, спросить о прогулках. Это вызывало раздражение матери и слова о семейном «баловстве». Как согласовать подобную педагогическую практику с более поздним рассуждением княгини: «Детям через простую пищу, через простое и покойное платье, через движение, привычку к воздуху и к трудам подают силы и делают их телом крепкими и здоровыми»? Эти слова от повседневной практики отделяли почти три десятилетия. Вероятно, Дашкова, пережив рахит собственных малышей, на опыте убедилась, что чрезмерные занятия науками не способствуют «долголетию, большим предприятиям, геройским подвигам и непоколебимой твердости».

Павел и Анастасия хворали. «Я надеялась, что перемена климата и путешествие благотворно подействуют на моих детей, у которых была английская болезнь»{614}, – писала Дашкова. «Английская болезнь» – это не сплин и не хандра, как полагают некоторые авторы, а рахит, возникающий из-за недостатка солнца. Жители Британии часто страдали костными недугами именно в силу климатических особенностей острова. Считается, что Дашкова, заточив детей в четырех стенах, способствовала развитию болезни. Но рахит часто бывает и врожденным, вызванным нервными потрясениями у матери{615}. Если вспомнить обстоятельства беременностей и родов княгини, то станет ясно, что склонность к рахиту была практически неизбежна. У самой Дашковой, по свидетельству Дидро, в 27 лет крошились зубы – недостаток кальция в костях является показателем постоянной нервозности. Возможно, наша героиня передала детям это заболевание. Об Анастасии княгиня осторожно говорит: «она развилась неправильно»; «у нее был недостаток в теле». Горб ли это, как утверждали слухи, или костные наросты на позвоночнике, часто сопровождающие рахит – с уверенностью сказать нельзя. Можно подчеркнуть только, что дети нуждались в воздухе и солнце, в ином, более мягком климате, в курортах Южной Германии, Франции и Италии. И чтобы излечить их, мать отправится через всю Европу в… Англию. То есть туда, где врачи не рекомендовали находиться рахитичным. При этом Павла предполагалось оставить на несколько лет в Лондоне в Вестминстерской школе.

Подобные парадоксы не позволяют ограничиться рассказом о благих пожеланиях княгини в области воспитания. Практика была богата самыми противоречивыми начинаниями. Уважая личность в себе и требуя уважения от других, Дашкова совсем иначе подходила к детям. Ведь внутренняя готовность матери на эксперимент уже предполагает долю насилия. Здесь не в последнюю очередь сказалось влияние Локка. Он считал, что человек рождается ни плохим, ни хорошим, а подобен чистому листу бумаги, на котором педагог может начертать угодные ему письмена. Такой взгляд очень импонировал Екатерине Романовне, любившей, судя по ее текстам, назидать и предписывать.

На обратном пути из Англии судно Дашковой попало в шторм. «Воды хлынули в окна корабля… дети мои, необыкновенно перепуганные, горько плакали. Я решилась, в настоящем случае, дать им почувствовать все выгоды храбрости над трусостью; с этой целью я указала им на матросов, которые мужественно одолевали опасности, и потом, заметив, что во всех обстоятельствах жизни, надобно поручать себя воле Провидения, я приказала замолчать. Они повиновались»{616}. Итак, мать ораторствовала там, где менее рациональная женщина просто обняла бы и прижала к себе малышей. Возможно, отношениям Дашковой с отпрысками не хватало сердечности. Марта Уилмот писала в дневнике за 1808 г.: «С детьми она часто обращается как со взрослыми, требуя от них такого же ума, понимания и увлечений, которые занимают ее собственные мысли… Это редко занимает более трех с половиной минут»{617}. При нервозной непоседливости княгини долгий контакт был затруднителен. И она заменяла его потоками поучений.

Их во множестве содержит «Словарь Академии Российской», где Дашкова сама комментировала термины, относящиеся к педагогике. «Словарь» советовал воспитывать детей в строгости: «Излишняя потачка портит детей»; «Родители, когда детей своих в младости балуют, будут о сем сожалеть после»; «Воли детям давать не надобно»; «Материн совет должен быть законом детям»; «Долг детей есть слушать родителей»»{618}.

Нетрудно заметить, что дети в этих предписаниях являются объектом применения воспитательных усилий. О дружбе и доверии между родителями и чадами речи не идет, ибо они – неравные стороны. Что соответствует иерархическому обществу, где есть высшие и низшие. Те, кто говорит, и те, кто слушается. Но такая система уже несла в себе внутреннее ожидание бунта: «Он своим беспутством сокрушил родителей». Так сокрушат Дашкову тайный брак сына и долги дочери.